РИЧАРД ВАЛЛЕНБЕРГ
Танцуя с Глорией в дробящихся огнях дискотеки, под рев оглушительной музыки, Ричард размышлял над словами Краузе.
Проект старика представлялся безумным и ирреальным, но ничего не оставалось, как только последовать ему. Он прекрасно понимал, что отказ или всякого рода несогласие чреваты последствиями смертельно опасными.
Система, которую выстроил Краузе, несмотря на всю свою фантасмогоричность, довлеющей над ней идеи, нашла свое физическое воплощение, за ней стояли люди и капитал, и с этим приходилось считаться.
Ни в какую модель идеального общества Ричард категорически не верил, она представлялась ему заранее обреченной из-за элементарной индивидуалистической природы человека, диктовавшей каждому создавать собственный мирок; контакт же с какими-либо параллельными мирами виделся бессмыслицей, хотя бы потому, что отрицал установленный свыше порядок вещей, не дававший кому-либо право заглянуть за грань земного бытия; и вывод напрашивался единственный: он — оказался в руках тех, кого попросту обуяла наказуемая Богом гордыня…
Но — приходилось танцевать… И по большому счету, и по малому. Под дудку Краузе, под руку с Глорией. Второе было, конечно, куда приятнее первого.
Однако общение с ветераном СС многое в мировоззрении Ричарда изменило. По крайней мере, он задумался над справедливостью антисемитизма, — и как такового, и своего, личного.
Да, тебе не нравятся евреи или негры, поляки или русские… Пусть ты не приемлешь их безотчетно, неаргументированно, либо же — неприязнь твоя обоснована логически и подкреплена фактами. Однако неприязнь умозрительная, а, может, и выраженная на уровне бытовых коллизий — одно; в агрессии же она представляет совершенно иную величину. Агрессия нарушает заповеди. И — убить еврея в силу национального признака, убить — нажав на гашетку, либо — поставив подпись на листе приговора — он бы не смог. С другой стороны, если глобально стоит вопрос: кто — кого?какую-то позицию поневоле придется занимать, ибо в свой стан инородцев евреи не принимают — это аксиома. Но какую позицию? Голословного обличителя сионизма? Безжалостного воина, которого не смутит никакая жестокость и кровь? Легче всего — отойти в сторонку, умыть руки. Мол, не судья я ни тем, ни другим.
Но. Наблюдающий с берега за волнами в бушующем океане и, смахивающий небрежно долетающие до него соленые капли с бесстрастного лица, рано или поздно может быть утянут в пучину внезапным цунами…
Философия Краузе исходила из арийского, добиблейского периода истории; оттуда тянулись по его убеждению в настоящее корни избранной расы, как, впрочем, мыслил и Гитлер; и теперь Ричарду стала ясна суть идеи нацистских храмов и пренебрежение фюрера перед актуальной церковью, основанной на учении, вышедшем из недр иудейского народа, хотя и отвергнутому им, равно как халдейская магия и египетские таинства. Евреи впервые в истории человечества причислили себя к категории богоподобной, равной Создателю по нравственным своим признакам. Через них мир познал Творца, но и установил связь с сатаною, ибо они же зачли и развили темные культы. В том числе — масонство. Они — носители мессианской идеи, отторгнув Христа, возжелали мессию иного, земного, устроителя всяческого блаженства в бытие бренном.
Аргументов в пользу антисемитизма достаточно.
Но возможно ли принятие антисемитизма истинным христианином? Ведь в этом случае и Спаситель, и Дева-Мария, и все апостолы — представители «низшей расы», что звучит с одной стороны кощунственно, с другой — нелепо.
Краузе на такой довод заметил, что Христос — явление наднациональное, во-первых, а во-вторых, иудаизм не признает его даже как реальность. Но этот довод Ричард не воспринял.
Чем больше он размышлял над врагами арийцев, тем отчетливее понимал, что смысл их миссии и даже их золота, из которого в конечном счете выплавится трон Антихриста, пройти вертикаль всего Нового Завета от начала и до конца, и миссия их — от Бога, постоянно наказывающего их за гордыню, но и постоянно их спасающего, дабы в итоге пришло к этому народу, несовместимому с иными, как несовместимо масло с водой, прозрение и покаяние. Потому-то неправы и юдофилы, и юдофобы.
Впрочем, кто знает всю правду и кому открыта истина?
…Когда, уже сидя в машине, Глория положила ему голову на плечо, он уныло подумал:
«Неужели мне простенько и пошло подложили бабу?»
ebooksa