С пистолетом в руке Гранит обошёл окрестности, часто останавливаясь, чтобы послушать и… понюхать окрестности. Да-да, подчас запах может сообщить куда больше информации, чем глаза и уши. К его удовольствию ничего подозрительно не обнаружил и вернулся к боевой машине. Там он открыл все люки и ещё раз обследовал отсек при свете. В этот раз ему повезло найти несколько немудрённых тайников, скорее всего, бывших заначками водителя. В них лежали две банки кильки в томатном соусе, пачка галет, пакетик с желтоватым сахаром-песком, ещё одна банка консервов, но с топлёным жиром, полупустая фляжка в матерчатом чехле с водой, начатая пачка моршанской «примы» и маленький пакетик с чем-то похожим на «травку».
Получив воду, Гранит немедленно занялся изготовлением живчика, так как у него от его нехватки уже «уши пухли», как часто говорят курильщики.
- Живём, - произнёс он и улыбнулся, когда выпил стакан свежеприготовленного раствора. Из желудка приятное тепло разошлось по всему телу, уменьшая боль и прибавляя энергии. Но не той «дурной», которую дарует спек, а, так сказать, правильной, чистой и свежей, как воздух после грозы в сосновом бору. Небольшим количеством живчика он смочил кусок тряпки и протёр искусанную голень. Заражённый оставил после себя множество мелких ранок и ссадин. Причинить что-то большее не дала двойная штанина «горки».
Чувствуя, как оживает организм, Гранит вскрыл обе банки рыбных консервов, убедился, что их содержимое не испорчено и быстро умял с галетами. Не побрезговал даже пальцем очистить банки от томатного сока. После такого завтрака жестянки выглядели не более грязными, как кошачья миска, вылизанная до блеска.
Живчик и еда привели тело трейсера в более-менее работоспособное состояние. Даже рука стала болеть слабее. Стоило бы сменить повязку и заодно оценить состояние плеча, но бинтов и антисептика у Гранита не имелось. Ну, а тратить живчик на то, чтобы отмочить повязку и продезинфицировать рану, ему было откровенно жаль.
После еды и питья его потянуло в сон со страшной силой. Оно и правильно – регенерация иммунных в состоянии покоя работает ещё лучше. Вот только не могло быть и речи, чтобы отдыхать в этом месте.
*****
Иди вдоль реки и найдёшь то, что тебе нужно: жилой кластер и заражённых.
Так звучит одно из правил рейдеров-иммунных в Улье. Сталкеры, трейсеры, стронги и барыги пользуются им всегда. Одни, чтобы получить хабар, другие чтобы избежать неприятностей.
Когда Гранит через несколько часов наткнулся на широкую речку, то он дальше пошёл по берегу. Очень скоро он увидел песчаный островок на середине реки, а на нём гору мусора, принесённого течением. Кое-что там его сильно заинтересовало так, что он решил промокнуть и рискнуть показаться на глаза возможным наблюдателям. Этой вещью оказался кусок модульного понтона, собираемого из пластиковых блоков бело-синей расцветки. Кусок два на полтора метра. В ворохе мусора Гранит нашёл немало полезного. Такого, как кусок толстой пластмассы, из которой он соорудил лопасть для весла, а ещё спутанную рыболовную сеть. Её он порезал на несколько кусков, те скрутил в жгут, связал вместе, добавил камень и получил примитивный якорь. Дальше он путешествовал на плоту, наплевав на опасность нарваться на крупные неприятности. В том состоянии, в котором он пребывал на момент находки понтона, эти же неприятности могли найти его сами, например, по запаху. Гранит не просто плохо пах, а буквально смердел. Помыться в реке у него не было сил. Да и мало помогло бы это с учётом его ран и одежды, пропитанной кровью сверху донизу. На воде, хотя бы, он в какой-то мере защищён от заражённых.
Когда он подготавливал плот, то думал, что будет им управлять. Для того и весло приготовил, а якорь взял на тот случай, если течение погонит его к суше с толпой заражённых. Но стоило ему расположиться на тёплой ребристой пластиковой поверхности, как он понял: сил у него хватит только на то, чтобы лечь и не шевелиться.
- Да и ладно, – пробормотал он, отталкиваясь от островка. – Улей не выдаст – рубер не сожрёт. Буду спать и плыть…
И отключился.
В себя Гранит пришёл от холода и боли в руке. Открыв глаза, он заворочался и… рухнул в воду. На его счастье глубина здесь оказалась небольшая, чуть-чуть выше колена и это вместе со слоем ила.
- М-м-м, - замычал он, стиснув зубы, чтобы не орать от боли в раненой руке, на которую он упал. – Черт, да твою ж…
В глазах ещё сверкали искры от вспышки боли, когда он сумел встать на колени и опереться на край плота. Скрипя зубами и часто дыша, он просидел так не меньше пяти минут, приходя в себя. Затем умыл лицо от донной грязи, в которой уляпался, медленно встал на ноги и огляделся.
Его плот прибило к берегу, заросшему камышом и рогозом, за ними, там, где было более сухо, разрослись ивы. В этой стене зелени не было ни единой прорехи и вполне могло быть, что она тянулась вглубь на сотни метров. Противоположный берег был высоким, крутым и чистым, без камыша. Метрах в тридцати от воды раскинулся светлый бор. В его центре виднелись крыши коттеджей и макушки столбов линии электропередач. Очнись Гранит чуть-чуть позже, когда на окрестности легла бы темнота, то он не увидел бы ничего, кроме деревьев.
«Плыть или не плыть, вот в чём вопрос? - подумал Гранит, рассматривая посёлок на другом берегу. И тут же, словно ответом от подсознания ему кольнула в виски острая боль и накатила тошнота. – Значит, плыть».
В посёлке, возможно, получится отыскать продукты и спиртное, чтобы подкрепиться и навести живчик. Фляжка-то со спиртом уже показала дно, а фляжка с живчиком вот-вот покажет. Когда трейсер комплектовал «сухарку», то совсем не думал, что ему понадобится огромное количество споранового раствора из-за тяжелого ранения. Объёма крошечной фляжки должно было хватить на три-четыре дня при обычном потреблении. К сожалению, встреча с руберами слишком дорого стоила иммунному для его здоровья, отсюда и чрезвычайный перерасход эликсира.
Когда он стал направлять плот в сторону соседнего берега, то заметил, что якорь был сброшен недалеко от зарослей камыша и крепко держал плавательное средство. Из-за этого течение прибило плот к берегу. Случайно это вышло или Гранит в полусумрачном состоянии сам остановил плот – он не мог вспомнить. А вот весла не оказалось, что весьма затруднило путь через реку. Получилось сойти на противоположном берегу чуть ли не в километре от посёлка и возвращаться назад пешком. Плот он затащил на берег и слегка забросал водорослями, которых насобирал вдоль берега. На хорошую маскировку у него не хватало сил. Оставалось только надеяться, что скоро вечер, а затем ночь скроет плот от посторонних взглядов.