- Ну, что? – первым не выдержал пытки ожиданием парень. – Работает?
- Знать бы ещё, как она должна заработать, - произнёс «подопытный».
- Тебе уже лучше должно стать. Голова не болит, не тошнит, вялость пропала, и жажда не мучает, - сказал Гранит. – Всё так?
Тот опять ответил не сразу. Секунд десять молчал, потом кивнул:
- Знаешь, а ты прав. Я себя чувствую намного лучше. М-да, и так быстро твой раствор подействовал!
- Нам уже можно? – опять задал вопрос парень.
- Можно? – почему-то старший посмотрел на трейсера.
- У тебя сколько лежачих в другой комнате? – поинтересовался тот.
- Трое. Они уже давно без сознания и выглядят, м-м, в гроб краше кладут.
Гранит поболтал котелок, оценил количество живчика и произнёс:
- Знаешь, давай сначала их попробуем напоить. И если останется что-то, то тогда дашь остальным.
- Пошли, - старший шагнул к двери.
В соседней комнате (не той, откуда вышел командир выживальщиков, когда парни привели в здание Гранита) на полу на кариматах лежали двое мужчина и молодая женщина. У каждого под голову был подложен небольшой валик из полотенца. А ещё они были привязаны за руки и ноги к крючкам, привинченных саморезами к полу.
- Это зачем? – трейсер указал на путы.
- Мы думали, что они обращаются в зомби. Не хотели, чтобы они неожиданно напали на нас, - пояснил старший.
- М-да, - хмыкнул он. – Хотя, я слышал, что некоторые новички себе руки и ноги рубят, если за те их укусили пустыши. Ладно, давай попробуем их напоить.
Как Гранит и подозревал, так и вышло: напоить больных живчиком оказалось непростым делом. Больше половины того, что им пытались влить в рот, оказалось на их одежде и полу. В лучшем случае каждому досталось грамм пятьдесят споранового раствора.
- Хватит? – спросил у него старший выживальщик, когда котелок опустел.
- Не знаю, - честно ответил ему трейсер. – Подождём.
Ждать пришлось добрых полчаса, пока первый из пострадавших не зашевелился и не открыл глаза, в которых мелькнул проблеск разума. Этим везунчиком оказалась представительница слабого пола. Некоторое время она жмурилась, слабо шевелилась, издавала невнятные хриплые звуки и, наконец, те сформировались во внятную речь.