Опекун заорал, оттолкнул Диану и начал разворачиваться – медленно, как танк. Грянул второй выстрел, и алая струя брызнула из левого бока.
Но Опекун устоял, свёл руки и направил сверкающий серебром пистолет прямо в лицо Барсучонку, где чёрная полоса поднималась на нос.
Виктор был настолько оглушён, что едва услышал третий выстрел.
Он успел подумать, что теперь уже всё, конец.
И в следующую увидел алую струю, которая словно перечеркнула Зарецкого по диагонали. Рядом, в дыму – тёмный силуэт Дианы с Глоком. Она стояла возле стола и посылала пулю за пулей.
«Всё в порядке», – понял Барсучонок и продолжил стрелять.
Пули прошивали опекуна по двум траекториям. Снаружи – чёрные кружки, и кровавые фонтан со спины. Четыре, пять, семь, девять…
Их обоймы закончились одновременно.
Отяжелевший Зарецкий рухнул на пол, выронив серебряный пистолет. Дымчатые очки жалобно хрустнули. Лицо было всё тем же – разъярённым и немного обиженным…
Он ещё шевелил губами, но уже ничего не мог сказать. И вот губы замерли.
Теперь – всё.
27. Пропавшие без вести
Когда они отдышались, выяснилось, что охранника, что был на третьем, и след простыл.
– Эй, ребята!
Но ещё двое внизу. Барсучонок помнит, они были на переднем сидении.
Сейчас он слышит голоса, и может различить, как постанывают старые доски пола под их тяжёлыми армейскими ботинками.
– Вы там, наверху?
– Отбой, – произнёс Барсучонок.
– Что?
– Премии не будет, можете по домам. Ваш наниматель мёртв, он вам уже не заплатит.