Фотоаппараты тогда были плёночные.
– Всё. Твоей фотографии у него больше нет.
– Спасибо.
Фотоаппарат вернулся на место. Диана отступила на шаг, упёрла руки в боки и впервые задумалась.
– Я думаю, его можно отпустить, – предложил Барсучонок.
– А если он расскажет об этом в редакции?
– «Пятнадцатилетняя девочка избивает нашего корреспондента»… Знаешь, Диана, мне кажется, такой материал покажется бредом даже в «Тайнах и ужасах»!
– Ладно, в этом я тебе верю.
Кель отправилась на кухню, послышался шум воды. А Виктор смотрел на журналиста и пытался понять – почему сейчас, стоя над избитым телом, он не испытывает ни малейшего страха?
Диана вернулась без скалки и с огромной кружкой холодной воды.
– Отойди в комнату. Пусть думает, что я одна.
Девушка присела на корточки и брызнула журналисту в лицо.
Вьюн застонал и поднял веки.
– Рада была пообщаться с вами, – Диана изобразила улыбку, – Для меня это – большая честь. Давайте я помогу вам встать!
На лестничной клетке Вьюн уже был способен двигаться сам. Перевёл дыхание и загрохотал вниз по лестнице, даже не оглядываясь.
Диана захлопнула дверь. Замок щёлкнул, словно пистолетный затвор.
Барсучонок шагнул из комнаты. Ноги дрожали, словно чашки в поезде. Диана развернулась.
Скалка осталась на кухне, в руке была только кружка. Но девушка всё равно казалась опасной.
– Послушай, – сказал лаборант, – С компьютером я закончил. Если хочешь, можешь посмотреть… а потом я уйду. И обещаю, что больше не вернусь и никому не расскажу о том, что здесь видел.
– Ты чего?