Я улыбнулся и зачитал ему характеристики предмета, намекая на то, что этого кольца не видать ему, как собственных ушей.
Судя по кривым ухмылкам и ироничному взгляду самого Потрошителя, я понял: я что-то снова не учёл.
— Знаешь, Вова… — лидер «Дафийцев» задумался. — Если бы не твоя наглость и отсутствие почтения к старшим, ты, со своей удачливостью, мог бы занять нормальный пост в любом клане. Серьёзно. Тебя бы оторвали с руками и ногами, — он подошёл ближе. — Вот только ты — дилетант, который совсем не хочет учиться. Вдобавок, совершенно неуправляем и не приспособлен для командной работы. Ты, как… — он сделал неопределённый жест рукой, будто подыскивая подходящее выражение, — …обезьяна с гранатой, ей богу. Вот, скажи: ты вообще знаешь, как правильно захватывать Алтари? Или ты думаешь: «пришёл, увидел, победил»? Почему мы притащили тебя, вместо того, чтобы просто пустить в расход на входе?
Хороший вопрос. Вот только я, кажется, знаю на него ответ, чего Потрошителю знать совсем не нужно. Пусть говорит, уверенный в своём превосходстве. Я продолжил молчать.
— Вот видишь? — он сложил руки на груди и кивнул на Борзуна, которому успели связать руки и поставить на колени. — Есть какие-нибудь предположения, почему он сам не смог посвятить Алтарь Миардель?
Тут я мог только догадываться. Скорее всего, по каким-то причинам, Эмиссары этого делать не могут. И я оказался прав, что следом подтвердил мне Потрошитель.
— Ему просто нельзя! Уж не знаю почему, но только игроки могут изменять божественный баланс, — он отвернулся от Эмиссара и подмигнул мне. — Игровые условности, знаете ли. И вот здесь начинается самое интересное. И ты мне сейчас поможешь, Вова.
Недостающие кусочки мозаики начали складываться в моей голове в цельную картину. Не доставало только нескольких деталей. Среди присутствующих в этом зале, только я могу это сделать. Но почему? Что у меня есть такого, чего нет ни у кого? Что меня отличает от остальных, кроме умения вступать «то в дерьмо, то в партию»?