Назавтра утром раздался звонок. Я ещё не успел снять плащ.
— Товарищ Чикуров?
— Да.
— Иван Васильевич просил вас, как только ознакомитесь с делом,зайти к нему.
— Хорошо, — сказал я.
Вс„. Моя ложь раскрылась, и Фаиночка вычеркнула меня из списка друзей. Мне стало смешно и грустно. В общем, досадно. А может, перемелется? И снова в моей двери будет появляться кудрявая курносая мордашка… Посмотрим. Кто-то из великих писателей сказал, что женщины не прощают. Кажется, Дюма.
Прежде чем засесть за изучение дела, подшитого в голубой папке, я позвонил в больницу. То, что я сегодня буду занят весь день, — совершенно определённо. Доктор не удивился. История, повторяющаяся в который раз.
— Знаете, что вас ожидает? — спросил он со зловещим спокойствием.
— Знаю. Ревмокардит. — Это слово он вбил в меня надёжно.
— В лучшем случае, — сказал врач торжествующе. — И больше ко мне не приходите…
— Приду.
В трубке посопели. Потом — короткое:
— Когда?
— Завтра, возможно — через пару дней.
— Ох, Игорь Андреевич, Игорь Андреевич…
В голубой папке было сто девять листов. Дело о самоубийстве.
Два месяца назад в селе Крылатом Североозерского района Алтайского края покончила с собой воспитательница детского сада совхоза «Маяк» Ангелина Сергеевна Залесская, 1947 года рождения.
Старший следователь прокуратуры Алтайского края установил следующее.
«Вечером 8 июля к супругам Залесскому В. Г. и Залесской А. С. пришёл в гости совхозный шофёр С. Коломойцев и принёс с собой бутылку водки. Коломойцев и Залесский, выпив бутылку, захотели ещё. А. Залесская запретила им.
Но Залесский накричал на неё и отправился с Коломойцевым домой к последнему, захватив по дороге в продмагазине ещё бутылку водки. Они распили её у Коломойцева дома. После этого они ещё пили спирт, имеющийся у Коломойцева. Сколько выпили его, не помнят. Залесский был сильно выпивши и остался ночевать у Коломойцева, в доме гр. Матюшиной Е. Д., у которой последний снимал комнату. Наутро, 9 июля, проснувшись, Залесский и Коломойцев решили пойти к А. Залесской извиниться за вчерашнее поведение.