Лгунья

— Браслеты — временная мера, но не думаю, что стоит снимать их сейчас.

Майяри едва сдержала облегчённый вздох. Когда харен заявил о совместном будущем, она подумала, что он решил сам снять браслеты. Боги, какое облегчение! Девушка постаралась взять себя в руки, понимая, что её поведение настораживает, и уже куда холоднее спросила:

— То есть меня всё ещё подозревают?

— У меня нет оснований для этого, — спокойно заявил Ранхаш.

Он встал и, обойдя стол, положил перед девушкой лист, скреплённый печатью и подписью. Майяри узнала уже знакомый почерк с острыми углами букв.

— Это официальное подтверждение того, что с вас сняли обвинения, — пояснил мужчина.

Взгляд Майяри зацепился за серебряный перстень-печатку с выгравированной на плоской поверхности волчьей головой. Без драгоценных камней. Указательный палец девушки зазудел и зачесался.

Ранхаш не стал возвращаться на своё место и остался стоять, развернувшись полубоком к девушке. Лицо он её и так прекрасно видел. Позади стола над креслом висело зеркало. Ранхаш даже не представлял, кто мог его повесить в таком месте. Дом всё же принадлежал прадеду, и здесь в своё время жили практически все члены семьи.

Выглядела девушка уже значительно лучше, чем когда оказалась в этом доме. Цвет лица у неё всё ещё был нездоровым, а под глазами залегали тёмные круги, но кожа утратила землистый оттенок и даже слегка налилась румянцем. Трещинки на губах исчезли, чисто вымытые, но по-прежнему тусклые волосы были тщательно расчёсаны и переплетены, а ногти на руках аккуратно подстрижены. Пахло от девушки всё так же очень слабо, но подозревать её в наличии амулетов… На ней же ничего своего не было.

— Вас оправдали, но вы находитесь в очень сложной ситуации, — продолжил Ранхаш. — Думаю, вы сами понимаете, что оставить без внимания вашу судьбу я не могу. Тем более я виноват перед вами.

Одна бровь девушки приподнялась и изумлённо изогнулась. Перед ней хотят извиниться? Внутреннее чутьё подсказывало, что извинения вряд ли придутся ей по душе.

— Вы ступили на тёмный путь, который может привести вас к гибели, — напомнил харен. — Я бы предпочёл, чтобы вы теперь всегда были на виду у меня, но вас ведь это не устроит?

— Мне не хотелось бы так вас обременять, — дипломатично ответила Майяри.

— Я так и подумал, — кивнул Ранхаш. — Поэтому сегодня вы возвращаетесь в школу магии.

В первое мгновение Майяри несколько озадачилась. В школу? Но затем едва сдержала понимающую улыбку, перешедшую в уже плохо скрываемую ярость. Решил забросить удочку, а её в качестве приманки? Ещё восемь дней назад он едва не придушил её, заподозрив, что она что-то сотворила с его лекарем, а сейчас сам готов рискнуть чужими жизнями.

— А для школы это не опасно? — несмотря на попытки сдержаться, голос всё же дрожал от гнева, и харен, похоже, это заметил. В его взгляде появилась заинтересованность.

— Я принял меры, чтобы свести все риски к нулю.

Учесть всё невозможно, но Майяри не стала говорить это вслух. Она попыталась успокоить себя тем, что у неё будет больше пространства для манёвров. Она даже сможет добраться до своей прежней комнаты в общежитии и, если ей очень повезёт, найти схрон на месте.

— А браслеты? Как я буду учиться в них? Это школа магии, — заметила очевидное Майяри. — Там учатся только те, кто может колдовать. Я же не могу. К тому же я хаги. Вряд ли преподаватели знают, что со мной делать.

— Преподаватели не в курсе твоей расовой принадлежности. Об этом знает только мастер Пийш, — неожиданно перешёл на «ты» харен. — Все, кто был тогда в допросной, и ещё один оборотень будут держать язык за зубами. Ты всё так же человечка с магическими способностями.