— И я никак не могла напрямую повлиять на это, — Рена раздражённо взъерошила волосы. — Я так устала от всех этих мучений! Всё, что я могла, — это говорить о собственном чувстве вины перед тобой. Говорить и плакать, плакать и говорить, распаляя и его чувство вины. Ты даже не представляешь, какая это мука — мучить его! В какой-то момент я возненавидела тебя за то, что ты в ту ночь оказалась в сокровищнице. Но все эти мучения оказались бесполезными, так как он решился поговорить с тобой именно тогда, когда я не ожидала тебя увидеть. Вместо того чтобы принять участие в разговоре, я только и могла думать о том, как бы сообщить новость о твоём возвращении в школу дяде. Дядя потом очень злился на меня за это.
— Рена, а зачем все эти мучения? Зачем? — тихо спросила Майяри. Глаза её всё больше и больше подёргивались мутной пеленой. — Ты не думала, что артефакты уже давно у харена?
— Майяри, — девушка снисходительно, как на ребёнка, посмотрела на неё, — мы хорошо подготовились и заручились должной поддержкой. То, что ты притворилась всего лишь свидетельницей ограбления, мы узнали уже на следующий день после допроса. Мы даже постарались поддержать эту легенду и убедить харена, что ты не представляешь для нас никакой ценности. Для этого и был устроен взрыв. В котором ты, конечно же, не пострадала. Вот только выцарапать тебя из лап харена оказалось очень сложно. Сперва мы обрадовались, что ты вернулась в школу, но потом поняли, что ничего от этого не выиграли. Харен, — Рена опять поморщилась от отвращения, — слишком серьёзно подошёл к твоей защите. Мы только могли попробовать убедить его, что на самом деле можем с лёгкостью достать тебя и в школе, и вынудить его забрать тебя в другое место. Кстати, ты действительно умудрилась сбежать от него?
Майяри криво усмехнулась.
— А это наш с хареном секрет.
— Значит, действительно, — глаза Рены восхищённо сверкнули. — Нет, мне всё-таки жаль, что ты умрёшь. Я как-то даже подготовиться к этому не успела. Видишь ли, мы уже и не думали, что нам удастся выцарапать тебя. За дядей началась слежка,
— Ошибку? Какую же? — саркастично поинтересовалась Майяри. — Дай мне позлорадствовать напоследок.
Рена с сомнением посмотрела на неё, а потом и на горящий алым круг и решила, что можно рассказать ещё кое-что.
— Лекарь харена заметил, как я передаю записку одному из дядиных помощников, — девушка недовольно закусила губу, — и перехватил его. Я об этом узнала уже ночью, когда прибыл посланник от дяди. Он ругал меня за неосмотрительность, но лекаря вроде бы успели перехватить.
— Где господин Шидай? — с яростью прошипела Майяри.
— Что? А… я не знаю, — Рена ответила с такой искренностью, что Майяри сразу поняла: действительно не знает. — Это забота дяди. Честно, даже не представляю, что мы с ним будем делать. Оставлять в живых опасно, убивать тоже. Он же под защитой семьи Вотых, а нам и харена хватает.
Майяри вдруг вспомнила, что господин Шидай вернулся. Так сказал харен. И испытала громадное облегчение. И вместе с тем разочарование. Всё-таки она умирает. Умирает из-за чьих-то непонятных целей, пытаясь сохранить мир в ненужной ей стране. Ради чего?
— Неужели та цель стоит этого? — тихо прохрипела Майяри.
Рена прерывисто вздохнула и вскинула подбородок.
— Стоит! — решительно заявила она. — Я же сказала, что тебе не понять. Вы, росшие в любви и заботе, никогда не поймёте, каково это — услышать, что твои мама и папа больше никогда не вернутся. А тебе всего двенадцать и никого, кроме дяди, больше нет. Мой дядя был очень юн, когда ему пришлось взять заботу обо мне на себя. Вместо того чтобы весело проживать юность, он бросил школу магии, чтобы начать работать и содержать меня. Мы оба с ним слишком быстро повзрослели. Я слышала, что тебя нет родителей. Скажи, ты помнишь их? Наверное, помнишь, а я своих нет! Я помню только, что у моей матери были нежные руки, а у отца приятный рокочущий голос. Я…
Рена прервалась, услышав хриплый смех. Майяри просто раздирало от хохота.
— Помню ли я своих родителей? — повторила она и опять зашлась от смеха. — Да я их и никогда не знала. Думаешь, нет боли сильнее твоей? Скажи, — в голосе девушки прорезалась неожиданная ярость, — а на твоих глазах когда-нибудь забивали насмерть единственного, кто дорог тебе? Нет? Так о какой боли ты можешь говорить?! — разъярённый вопль прокатился по комнате, и Рена испуганно вздрогнула. — Мне было десять, а ему переломали кости и выбросили за стены подыхать! Я видела, видела, видела это! Не могу понять? Да это ты не в состоянии понять кого-то, кроме себя! Тебе причинили боль? А теперь напрягись и припомни, сколько боли причинила ты. Мне! Виидашу! Нашим друзьям! Напрягись и подумай, сколько боли ты ещё причинишь! Считаешь себя лучше тех, кто посмел причинить боль тебе? Но чем ты лучше? Ты делаешь то же, что и они! Ты…
— Заткнись! — разъярённо прошипела Рена. — Ты не в состоянии понять! Такие, как ты, только и могут утешать себя, что они лучше и не похожи на своих обидчиков! Вы только утешаетесь и ничего не делаете, боясь замараться, а они продолжают бесчинствовать. Вы терпите, а жертв становится всё больше и больше! Они продолжают убивать и убивать…
— Стражу при взрыве кареты тоже убили они? — тихо поинтересовалась Майяри.
Рена захлебнулась воздухом, горло её сдавил спазм, и она только и смогла, что открывать и закрывать рот.
ebooksa