– Я серьезно. Помимо всей чепухи, называемой твоей основной работой, если ты собралась искать преступника, способного вызвать демона… ни в коем случае не снимай амулет.
Рунн считал себя обязанным воззвать к благоразумию сестры.
– Если что-то услышишь о Королеве Змей, позвони, – сказала Брайс, толкнув дверь.
Рунн оцепенел. У него колотилось сердце.
– Не вздумай ее провоцировать.
– Пока, Рунн.
Его охватило отчаяние.
– Давай я провожу тебя до…
– Пока.
Брайс торопливо сбежала по лестнице, насмешливо помахала Деклану и Флинну, после чего удалилась, хлопнув входной дверью.
Друзья с вопросительным видом повернулись к Рунну, остановившемуся на площадке второго этажа. Деклан держал у рта стаканчик, не сделав ни глотка.
Рунн досчитал до десяти, чтобы не сломать первый подвернувшийся под руку предмет, затем перемахнул через перила и приземлился под жалобный скрип паркетин. Он не столько видел, сколько чувствовал. Друзья молча последовали за ним. Ярость на лице Рунна заставила их забыть про выпивку и потянуться к потайным карманам с оружием. Рунн выскочил на холодный ночной воздух.
Брайс переходила улицу, идя прямо на Ханта-его-мать-Аталара.
– Сущий Хел, – выдохнул Деклан, останавливаясь на крыльце рядом с Рунном.
Умбра Мортис явно был рассержен. Он стоял, скрестив руки и слегка раздвинув крылья. Однако Брайс прошла мимо него, даже не взглянув. Это заставило Аталара повернуться и растерянно опустить руки. Можно подумать, что за свою долгую несчастную жизнь он еще не получал такого отлупа.
Наркотический туман в голове Рунна сменился отчаянным желанием кого-то убить. Он даже знал кого.
Сбежав с крыльца, Рунн пересек лужайку и вышел на улицу. Машина, проезжавшая мимо, завизжала тормозами и остановилась. Рунн что есть силы ударил кулаком по капоту, оставив вмятину. Водителю хватило ума не закричать.
Рунн прошел между двумя припаркованными седанами. Деклан и Флинн следовали за ним по пятам. В этот момент Хант обернулся, желая понять причину шума у него за спиной. В глазах мелькнуло понимание, сменившееся полуулыбкой.
– А-а-а, принц.
– Зачем ты здесь ошиваешься?