– Ну-ну.
Они замолчали. В наступившей тишине было слышно только чмоканье, раздававшееся из свертка, лежавшего на столике в кабинке.
– Задерживается, что-то, – прервал молчание прокурор.
– В туалете засел, вероятно.
Дверь раскрылась, и вошел судья.
– Встать! Суд идет!
– Прошу садиться.
Судья зачитал приговор:
– Ввиду неопровержимости улик обвиняемый приговаривается к пожизненному заключению по месту пребывания и лишению гражданских прав.
Прокурор победно глянул на адвоката. Тот равнодушно пожал плечами:
– Как обычно.
– Судебное заседание объявляется закрытым, – объявил судья. – Все свободны.
Дождавшись, пока дверь за охранниками со свертком закроется, прокурор засуетился:
– Ваша честь, судья! Неплохо бы отметить, – в руках у него появилась бутылка.
– Не возражаю, – судья привычно выудил из тумбочки стола три рюмки. – Давайте сюда, поближе.
– Колбаска, ветчинка, – радушно угощал прокурор, раскладывая закуску на судейском столе.
– Пора тебя уже садить, – строго сказал судья. – Ползарплаты тратишь на выпивку. Судью спаиваешь. Шучу я, – успокоил он того, видя, как вытянулась и посерела прокурорская физиономия. – А ты что скучный такой, адвокат?
– Так радоваться-то, вроде, нечему.
– Как это нечему? Все, последний преступник, последний судебный процесс. Судить больше некого. Все население осуждено и отбывает пожизненный срок. Теперь в стране порядок, тишь да гладь. Никто не ворует, не бастует, не грабит, не убивает. Радоваться надо, а не грустить. Задача правительства выполнена.
– Вот-вот, именно. Выполнена. А дальше что? Чем нам теперь заняться? И нужны ли мы теперь? Может, как ты только что пошутил, настал наш черед, судья?