Против течения

Кейт не была удивлена. Каждый член правительства управляет определенным городом. Инженер являлся наместником Монтевидео. Странной казалась его поездка, потому как раньше Инженер не покидал город ни разу; за время его отсутствия несколько акций повстанцев увенчались головокружительным успехом, ибо ищейки без начальства оказались ни на что не способными. Хосе даже умудрился угнать машину на электромагнитной подушке, которую уже успели пустить на детали.

— Я перехватил кусочек записи. Советники Ивана скачали ее всю, — поднял палец вверх Майк, перебивая свою подругу. — Инженер везет какой-то ценный груз.

Губы Кейт изогнулись в подобии хищной улыбки. Теперь ясно, отчего столь живое обсуждение ведется во всех уголках просторной залы. Повстанцы уже представляют себе, как похищают трофей Инженера, выводя его из себя. И поделом ему! Не все же время проворачивать махинации без последствий… Скоро настанет время, когда на виселице окажутся Инженер и остальная клика правительства.

Кейт прекрасно помнила его назначение на должность. Первый день правления. Предыдущего главу Монтевидео повстанцам удалось взорвать; правда, погибших было немало. Он травил детей угарным газом, притом своих же — будущих жителей города. За это преступление последовала суровая кара. Повстанцы долго выслеживали его, покушались и все-таки свершили возмездие. Прилетевший Инженер пообещал, что найдет виновных. Он обнаружил повстанцев, причастных к смерти бывшего правителя. А затем показал по главному телевидению. Смотрели процесс казни и в убежище повстанцев, непривычно тихом. Они ничего не могли поделать: ищейки обыскивали все старые кварталы и порой спускались в канализацию. Оставалось только прятаться и отбиваться от верзил в противогазах, если те все-таки находили их.

Ту трансляцию запомнили все. Инженер, словно напыщенный индюк, вышагивал перед плененными повстанцами, заложив руки за спину.

— Вы признаете вину в смерти предыдущего правителя Монтевидео? Вы признаете вину в покушении на режим правительства? — два риторических вопроса повисли в воздухе.

Повстанцы не отвечали. Понуро опустив головы, они стояли на коленях. Но преклонили их не сами — ищейки крепко наседали на них, стоя за спинами заключенных. Повстанцев не стали привязывать к металлическим столбам. В этом не было нужды, имея послушную и равнодушную биомассу в распоряжении.

— Так значит, вы не признаетесь? — Инженер развернулся к зрителям. — Что ж, вы сами видели этих страшных преступников, которые не связывают себя нормами морали. Псевдоправда для них важнее общественного благополучия.

Инженер замолчал, и раздался голос диктора на заднем плане, звучащий несколько гулко и отстраненно.

— Объявляется приговор, — прогрохотал равнодушный голос. Возможно, он принадлежал роботу. Возможно, запись была сделана задолго до казни. Ни один человек не мог остаться равнодушным, став свидетелем происходящего.

Молчание затягивалось. Драматическая пауза была выбрана специально. Среди повстанцев пробежал шепот. До последнего они верили в то, что их братьев и сестер не казнят. Но правительство не практиковало помилование. Подарив надежду, оно так же легко ее и отобрало.

— Смертная казнь.

Включились шумовые эффекты. Вряд ли посторонним зевакам дали бы посмотреть на казнь. Заранее записанные гневные выкрики в адрес повстанцев и неодобрительный гул заполнил собой все звуковое пространство, и Кейт даже показалось, что телевизор расколется на части, не выдержав такой сильной мигрени. Звукорежиссер, видимо, осознал оплошность, и громкость поубавил.

Инженеру принесли на шелковой подушечке кинжал. Включив режим лазера, Инженер взял его и дождался, пока края лезвия осветятся ярко-алым цветом, цветом еще не пущенной крови, а затем повернулся к повстанцам. Новый правитель Монтевидео наносил четко выверенные удары, и клинок входил через темя, выходя рядом с подбородком. Одно движение руки, почти незаметное даже при записи на камеру, приносило смерть одному из повстанцев. Принцип талиона вернулся в действие, обагряя бледные руки Инженера.

Он даже не стал их вытирать. И на его губах не появилось торжественной улыбки. Словно совершил будничный ритуал: почистил зубы, съел котлету, зашнуровал кроссовки… Лицо Инженера не выражало ровным счетом ничего, и это пугало.

— Так будет с каждым врагом режима, — произнес новый глава Монтевидео.

Трансляция завершилась.

В укрытии повстанцы молчали. По примеру своих предков, они устроили траурную церемонию. И начали ее с часа молчания.

Слова казались бы нелепыми. Ведь воспоминания о прошлом не вернули бы умерших. Им уже было все равно, что о них думали в мире. Мертвые сраму не имут.

Вспоминать добрым словом повстанцы и так стали бы. Но делиться своим горем друг с другом не могли. Так не было принято. В этой бесконечной гражданской войне, уносившей жизни, довольно быстро привыкаешь к потерям. Миришься не всегда.