Нейронный трип

– Журналисты так никогда не говорят, – сказал Чипер, словно всю жизнь вращался в лучах славы.

Они не вернулись в клуб «Серая мышь», выбрав на узких вечерних улицах перенаселенного квартала неприметный бар для курильщиков «Смог», в дальней части которого за синей завесой сигаретного дыма находился десяток альковов, где расположился Чипер.

– Всем плевать, чем ты тут занимаешься, – сказал он Глори, устанавливая на столе нейронный модулятор. – Когда-нибудь занималась этим без а-лиса?

– А кто не занимался?!

– С а-лисом все иначе, – Чипер положил на стол красную пилюлю. – Это как сон, в реальности которого ты не сомневаешься. И никакого контроля. – Он проглотил пилюлю, запив пивом из стеклянной бутылки. – Нейронный трип, мать его, – сказал Чипер, подмигнув Глори, затем а-лис унес его из реальности.

Глори молча смотрела на красную пилюлю. Страха не было. Не было и сомнений. Скорее, пустота. Почему она ничего не чувствует? Должна чувствовать, но не чувствует? Ведь а-лис – это же наркотик, яд. А может, это именно то, что ей нужно? Доза отравы, способной помочь забыться, отвлечься? Глори взяла таблетку, которая встала поперек горла, когда она попыталась проглотить ее. Помог лишь большой глоток теплого, отвратительно на вкус пива из бутылки Чипера. Глори не знала, сколько пройдет времени, прежде чем а-лис начнет действовать, поэтому просто подключилась к нейронному модулятору и стала ждать.

Трип подкрался к ней незаметно. Сначала она что-то почувствовала – слабое дуновение ветра, свежесть зимнего дня, озноб. Потом увидела Чипера. Он стоял под раскидистым дубом на краю старого кладбища и смотрел, как хоронят его девушку Парси Лейн. Видение было таким естественным, что Глори не сомневалась в его реальности. Как не сомневалась в реальности чувств Чипера, вливавшихся в ее мозг, словно вода из открытого крана. Она понимала все его чувства, она знала все его мысли. Он думал о девушке, гроб с телом которой опускали в землю, и об их неродившемся ребенке. Нет, в действительности Парси Лейн никогда не была беременна, но ведь грезы под а-лисом и не были действительностью.

Реальность преломлялась, и мир становился другим. Сами люди, принимавшие а-лис, становились другими. От них оставались тени. Тени в мире грез, тени в реальности, когда а-лиса становилось в крови так много, что вымысел и правда начинали сливаться. Так, по крайней мере, рассказывали об а-лисе сторонние люди. Но Чипер Доув был прав – чтобы понять, что такое а-лис, нужно самому попробовать его хоть однажды. Опыт не заменит и миллиона слов. Опыт, который сейчас получала Глори. Фантазия, игра, где ей было позволено смотреть вглубь мыслей и чувств изменившегося Чипера, курившего, прижавшись плечом к старому дубу, и думавшего о том, что если верить науке, то на сороковой день мозг ребенка в утробе матери начинает функционировать, так что, получается, хоронят в одном гробу сразу двоих. Его девушку. Его ребенка. И Чиперу остается только смотреть.