При появлении вейстора Прилесья ругань и возня вспыхнули с удвоенной силой, но телеги сцепились намертво. Лангракс, заметив Хортона со свитой, ехидно заулыбался, и оба его подбородка довольно заколыхались. Всё его круглое лицо с крупным носом и пухлыми щеками выражало сейчас неприкрытую радость. Вдоволь налюбовавшись на неприятную ситуацию, в которую попал вейстор, Мортон отправился раздавать указания по случаю прибытия дорогих гостей.
Возчик широкой телеги с бочонками, суетливый рыжебородый мужичонка в чёрной длинной рубахе с цветным поясом, совсем растерялся, видя недовольство прибывшего господина, и, зло ругаясь, хлестнул тяжёлой плетью по морде своей лошади. Та шарахнулась в сторону и жалобно заржала.
Из заднего ряда зевак, раздвинув всех, не спеша вышел высокий широкоплечий мужчина лет тридцати. Тёмные, слегка вьющиеся волосы были зачесаны назад и открывали волевое лицо с тонкими чертами, высоким лбом, прямым носом и глубокой ямочкой на выступающем подбородке. Голубые глаза под прямыми бровями так глянули на рыжего возчика, что тот весь съёжился и отошёл за телегу.
Оглянувшись по сторонам, мужчина кивнул крутившемуся тут же парнишке лет десяти и, когда тот подскочил, со словами «Подержи-ка», отдал ему свою коричневую куртку из тонко выделанной кожи, хорошо сшитую и явно новую, и длинный меч в дорогих ножнах, на золотой рукояти которого сверкал кровавый рубин. Мальчишка в полном восторге прижал к груди такое сокровище и затаил дыхание.
Оставшись в белой рубахе из тонкого льняного полотна, мужчина закатал рукава, обошёл вокруг телег и приступил к делу. Ухватив обеими руками колесо телеги, нагруженной бочонками, он упёрся левой ногой в ступицу колеса второй телеги и резко потянул.
Мышцы на его руках и спине вздулись буграми и, казалось, ещё чуть-чуть, и они прорвут тонкую ткань, но тут телеги сдвинулись с места, и через мгновение колёса уже были свободны. Толпа в восторге зашумела. Возчики кинулись благодарить избавителя, но тот, тяжело дыша и расправляя рукава рубахи, только махнул им головой.
Телеги, скрипя, разъехались, следом потянулись любопытные. Мимо застёгивающего пояс мужчины проехали, наконец, повозки и всадники. Хортон, остановив своего коня, спросил у незнакомца:
– Как зовут тебя, воин?
– Тен Сногрид, господин Хортон.
– Ты знаешь меня? Откуда? Я не помню, чтобы мы встречались!
– Я друг вашего сына, Дартона. Я видел вас с ним, когда год назад вы приезжали в Остенвил.
– Тен Сногрид? Припоминаю… Конечно! Дартон говорил о тебе и твоей поразительной силе! Как же ты оказался в Унарии? Почему не на празднованиях?
– Меня отпустили на несколько дней проведать матушку. Она живёт здесь, но после смерти отца уже два года не встаёт с постели. Сейчас ей стало совсем плохо, вот она и написала мне письмо. Дартон узнал об этом и велел ехать. Я здесь уже неделю, правда, завтра должен возвращаться, чтобы успеть на церемонию.
– Мы завтра рано утром тоже выезжаем. Буду очень рад, если ты в пути согласишься скоротать время в разговорах со мной. Или ты торопишься?
– Думаю, что Трианию мы с вами проедем вместе, в этом краю в последнее время стало неспокойно. А дальше посмотрим.
– До завтра, друг мой.
– До свидания, господин Хортон.
Спешившись у главного входа, где на мраморе широкого крыльца его с нетерпением ожидали жена, сын и невестка, Хортон, всё ещё улыбаясь, первым прошёл в широко открытую дверь. Большой холл с полом из красного мрамора был красиво украшен мебелью и тканями всех оттенков красного и коричневого. Широкая лестница встречала гостей огромным чучелом свирепого вепря, прародителя хозяина этого дома.
По этой лестнице и спускался сам радушный хозяин, очень напоминая своего предка залежами жира на упитанном теле да маленькими круглыми глазками с белыми ресницами, совсем утонувшими в его лице, которое сияло сейчас самой радостной улыбкой.
– Мой дорогой друг! Как я рад тебя видеть! Это просто невыразимое счастье, что всё семейство Орстеров будет сегодня у меня в гостях!