Покупатель не подал ни единого знака. Даже не свернул забрало шлема.
– От Алариха?
Энцо кивнул, не понимая смысла этих уточнений. Кто еще мог подойти к нему в пустом и темном проулке?
– За мной, – велел Плутон. Тяжело и неспешно двинулся за угол; эхо его поступи отзывалось от стен. Энцо поморщился, но все же пошел следом.
Передача товара слишком затягивалась и нравилась ему все меньше. Это дерьмово пахло. И, о Марс, как он оказался прав!
Почуяв запах кофе и металл табельного распылителя – фирменный аромат легионеров, – он отшвырнул контейнер и припустил в противоположную от Плутона сторону. В пролете между домами заплясал маячок фонаря, и Энцо свернул в боковой лаз. Зацепился ботинком за выступающую трубу. Едва не прочертил носом.
Шум погони слышался все ближе; шаги, топот и рокот аэроцикла. Совсем как тогда. Совсем как семь лет назад. Под ногами хрустели использованные шприцы и осколки. За спиной разгорелся свет: усилилось уличное освещение. Значит, облава. В проулке, по которому он несся, фонарей не было, и это чертовски радовало.
Во тьме мелькнуло испуганное лицо какого-то номера. Энцо перемахнул его одним прыжком, оттолкнувшись от стены. Не останавливаться. Вот главное правило, когда убегаешь от легионеров. Не останавливаться ни за что и ни при каких обстоятельствах. Секунда задержки – и тебя схватят. Или, того хуже, подстрелят. Энцо много раз такое видел. Бах – и человек разлетается пылью.
Судя по топоту, номер тоже бросился прочь. Связываться с «орлами» никому не хотелось. Еще припишут соучастие и разбираться не будут. Над ухом свистнул заряд; крошкой разлетелся кирпич, осыпав лицо. Бахнул еще один, и позади упало тело. Номер не успел.
А Энцо мчался дальше.
Ближайший лаз в канализацию находился в двух кварталах. Только бы добраться да него, а там уже станет легче. Ищи-свищи его в тоннелях.
В «Эхо» – круглосуточный бар, чья вывеска мигала в тупике – Энцо влетел в самый тихий час. Замер, соображая, куда бежать.
Оглядел рыжий от дыма пластик на стенах с рисунком голых девиц, которые при скудном освещении сливались в единую многогрудую тварь.
Проекции змей, скользящие по потолку.
Ряд закрытых кабинок.
Пустую сцену с шестом.
Барную стойку с дюжиной кранов и рекламой психоделического «псиона» на торце.
Энцо облизнул губы и поймал взгляд старого бармена за стойкой. Тот качнул головой на дверь в конце зала, и Энцо бросился к ней.
За алым пластиком его ждала подсобка с выходом на кухню. Пара работавших на ней номеров скользнули по нему безразличными, красными от чада и недосыпа взглядами и продолжили разгрузку контейнера с полуфабрикатами. Энцо обошел их стороной. Втиснулся в заляпанную жиром капсулу подъемника для персонала. Вдавил локтем треснувший сенсорный экран.
«Гребаный Егерь! Гребаный Аларих!» – матерился про себя, пока подъемник сползал на служебный уровень. Сжал лицо ладонями, давя непрошеную панику. Четыре месяца. Всего четыре месяца на свободе и уже успел вляпаться.