– Грант, нам нужно поговорить.
Дэниелу ничего не оставалось, как только тяжело вздохнуть и постараться замаскировать верхнюю часть брюк, насколько это было возможно.
«Успокойся, Дэниел, – думал он. – С этой стервой церемониться не нужно».
Он встал и нажал кнопку гидравлического привода. Дверь мягко открылась, и в комнату штормом ворвалась полковник Козловски.
– До высадки осталось всего три дня, а вы тут штаны просиживаете!
– Я проводил конференцию. Знакомился с солдатами, – ответил Грант.
Она бросила на Дэниела удивленный взгляд.
– С солдатами?
– С Эди Махоун. Она сейчас в ванной комнате. У нее появились некоторые сомнения относительно нашей экспедиции.
Козловски подняла бровь:
– Ах вот как?
Эди Махоун вышла из ванной. Она выглядела совершенно спокойно.
– Благодарю вас, мистер Грант. Вы настоящий джентльмен. Но сейчас мне пора идти.
– Махоун, почему вы не на занятиях?
– У меня сейчас свободное время, мэм, и я могу распоряжаться им по своему усмотрению. Разрешите идти?
– Разрешаю, – с отвращением ответила Козловски.
Полковник даже не взглянула на Махоун, когда та вышла с видом оскорбленного достоинства.
Грант почувствовал сильнейшую досаду из-за сексуальной неудовлетворенности и из-за того, что в его личную жизнь бесцеремонно вторглась женщина, у которой над головой, словно грозовая туча, витает дух конфликта.
Случилась бы такая ситуация на Земле, он показал бы ей свой скверный характер и за словом в карман точно бы не полез. Ему было бы все равно, кто перед ним находится: служащий, коллега, журналист, или даже президент. Грант из любого мог сделать отбивную.
Дэниел чувствовал, как злость выходит из каждого капилляра его тела. Одна малейшая искра – и взрыв случится.