— Вот как? То есть ты заранее знаешь, что поступаешь неверно, и, тем не менее, собираешься совершить что–то ужасное?
— Все самое ужасное, Даня, что могла, я уже совершила. Завтра из–за меня могут погибнуть два человека. Я не могу сидеть спокойно дома и улыбаться Георгине.
— Только не говори мне, пожалуйста, что ты едешь к Злоту?
— Так говорить тебе об этом, или нет?
— Нет! Ты не можешь к нему ехать!
— Но ведь еду же!
— Нет!!!
— Да.
— Катя, ты разве не слышала, о чем утром рассказывала его сестра? Злот в ярости! И мы–то с тобой оба понимаем, кто виновник его скверного расположения духа.
— Волков бояться — в лес не ходить.
— А то, что он, ненавидя сейчас все человечество, способен на твое убийство — это тебя не пугает?
— Нет. Я очень боялась, что Магистр может узнать обо мне и Родионе. Я боялась его реакции. А теперь, когда он в курсе, мне даже как–то стало легче. Не надо носить этот тяжкий груз в своем сердце. Не надо больше врать и притворяться.
— Блестяще! И что ты скажешь ему, когда вы встретитесь?
— Не придумала еще. Буду просить, умолять. Я не прощу себе их смертей.
— Родион и Евгения совершили в этом мире преступления. И наказание за их революционную деятельность вовсе не зависит от твоих чувств! Почему тебя мучает совесть?
— Потому что Злот узнал о Евгении от меня. Я невольно ее выдала. А Родион…
— А Родион?
— А Родиона, к сожалению, я все еще люблю.
И дорога под проливным дождем, и спор с Ангелом были трудными. Но Катерина преисполнилась внутренней решимостью сделать все от нее зависящее, чтобы помочь Родиону и Евгении. Никакие сомнения или страхи не могли сбить ее с курса. «Лишь бы Злот был дома, и не пришлось мчаться в его поисках куда–нибудь в другой город».
Вот и скалы, поросшие лесом и покрытые расщелинами. Екатерина спрыгнула с лошади и отправилась пешком. Вот и вход в подземный дворец Магистра.