Ангелополис

– Вуаля, – проговорила дама. – Дайте катушку с пленкой.

Передавая кинопленку, охотник ощутил смутное беспокойство. Что, если на ней запечатлено какое-нибудь лабораторное оборудование… или, хуже того, пленка рассохлась и даст только искаженные и непонятные кадры?

Вера вставила катушку на место и перевела переключатели в нужное положение. Вставив пленку в приемник и убедившись в том, что ее зацепило, она нажала кнопку, и катушки начали вращаться. На беленой стене замерцали кадры. Словно повинуясь магии более сильной, чем любое заклинание, которому могут научить в Академии ангелологии, перед ними появилась Анджела Валко.

При виде матери Эванджелины мышцы Верлена невольно напряглись, как если бы питавшее проектор электричество прошло через него. Лицо ученой было серьезным, светлые волосы перевязаны на затылке в конский хвост, большие голубые глаза смотрели в камеру – в глаза людей, собравшихся для того, чтобы понять оставленную им весть.

Верлен ощутил иррациональное желание заговорить с появившейся на стене женщиной, протянуть руку и прикоснуться к нематериальному лучу света, в котором плясали пылинки, как-то приблизиться к иллюзии. Анджела была прекрасна и являлась точной копией своего отца-нефилима. Верлен видел Персиваля Григори, поэтому мог сделать такое сравнение. Из-под расстегнутой белой лабораторной куртки выглядывал ворот черной водолазки. В лаборатории на экране царила стерильная чистота и порядок… Высокие стеклянные окна, полированный бетонный пол. На полке за ее спиной он угадывал знакомое оборудование – капельницы, пинцеты, трубки. На столе лабораторные стаканы, мензурки, одни с жидкостями, другие с порошками. На шее женщины что-то блеснуло. Приглядевшись, ангелолог разглядел цепочку с подвеской в виде лиры. К ней он прикасался еще несколько часов назад.

Внезапно в кадре появился отец Эванджелины. В тенниске и джинсах Лука производил великолепное впечатление; он ничуть не был похож на того, каким представлялся Верлену. Здесь на экране он был молодым и бодрым, полным энергии и решительности. Длинные черные волосы, сваливающиеся на лоб, загорелая кожа, темные глаза. Сделав пару осторожных шагов, мужчина остановился, проверяя, все ли на месте. Он выглядел компанейским человеком. Верлен слышал о Луке совсем другое. Первый охотник на ангелов, организатор охотничьего отряда, он, согласно легенде, был замкнутым и неразговорчивым воином, чей стратегический ум позволял ему отлавливать и убивать ангелов с легкостью, которую большинство ангелологов находили невероятной.

Пара на экране обменялась многозначительным взглядом – как если бы спланировали фильм до последней подробности, – и, наклонившись, Лука коротко поцеловал Анджелу в щеку. Жест этот был привычным, совершавшимся не один раз в течение дня, но показывал их явную любовь друг к другу.

Странный гортанный звук – то ли стон, то ли рычание – заставил исследовательницу повернуться. Следуя ее взгляду, камера пробежала по лаборатории и остановилась на плененной твари. На металлическом крюке был подвешен нефилим, ноги его висели в воздухе. Хотя он был мужчиной, длинные, светлые до белизны волосы, узкие плечи и элегантная тонкая талия наделяли его какой-то нежной красой. Яркие, медного цвета крылья ниспадали вдоль тела, словно оперение одурманенной птицы. Существо было раздето, возможно, избито, скорее всего, накачано наркотиками и будто находилось в состоянии прострации.

Взирая на мерцающее изображение, Верлен испытывал ужас и восторг одновременно. Существо это было сразу прекрасным и гротескным – будто эльф, попавший в паучью сеть. Оно неярко светилось. Охотник узнал похожую на мед жидкость, сочившуюся из кожи. Она покрывала грудную клетку и ноги, стекала со ступней и собиралась лужицей на полу. Такое же вещество покрывало кожу Эванджелины, до которой он недавно дотрагивался. Верлен попытался представить, как отреагировала бы ангелица на подобные узы. Стала бы она сопротивляться, если б в ее запястья врезались веревки? Закуталась бы в свои крылья, как в шаль, если б ее стали допрашивать? Лука, должно быть, избил несчастное создание – иначе объяснить его состояние невозможно – и оставил за собой право обратиться к другим, более жестким методам. Верлена окатила волна дурноты, ему вдруг захотелось выйти из комнаты и полной грудью вдохнуть свежий воздух.

Анджела Валко заговорила:

– Тем, кто станет возражать против наших методов получения информации, я скажу следующее: мы не имеем более возможности подчиняться моральному кодексу, созданному две тысячи лет назад нашими отцами-основателями. Кодекс требовал, чтобы мы действовали исключительно цивилизованными методами. Мы соблюдали достоинство и проявляли сдержанность в нашей борьбе. А в результате враги лишь сделались еще более злобными. Они причиняют нам вред все более изощренными способами. Мы должны в свой черед изменять методы обороны. Ангелологи, работавшие со мной в академии или здесь в этой лаборатории, знают, что я не реакционер. Моя деятельность представляла собой упорное накопление фактов посредством наблюдений и экспериментов. Являясь ученым, я прежде всего хочу мира, возможности продолжать собственные исследования. Уверенность в том, что нефилимов можно изгнать только упорным трудом в течение сменяющих друг друга поколений, не оставила меня. Однако очевидно, что область влияния небесных существ расширилась, и мы обязаны отреагировать на это. Ангельское население планеты каждый год умножается по экспоненте. Победа тварей над людьми уже близка, и нам едва ли не остается только наблюдать за их превосходством. Мы слишком долго и жестоко сражались, чтобы проиграть собственную войну с нефилимами. Я не позволю, чтобы они победили. Именно для этого я записываю сейчас видео. Данная запись – не извинение за то, что мы с Лукой намереваемся проделать, но попытка продемонстрировать движущие нами мотивы, а в случае нашей смерти, каковую мы с Лукой считаем весьма вероятной, помочь другим ангелологам понять тайные общества, организуемые нефилимами.

В кадре появился еще один мужчина, и Верлен с удивлением узнал в нем молодого Владимира Иванова. Они встречались в Нью-Йорке лет через двадцать после того, как была отснята эта пленка. В 1999 году Владимир показался ему полностью измотанным жизнью; на пленке 1984 года он был человеком, кипевшим страстью к своей работе. Возле Владимира находилась незнакомая Верлену женщина. Поверх коричневого платья на ней был белый лабораторный халат. Она стояла неподвижно, и Верлен сперва даже не обратил на нее внимания.

– Это Надя, – шепнул Бруно. – Жена Владимира, лаборантка, помогавшая Анджеле в работе. После убийства Анджелы она оставила академию, а когда Владимир перебрался в Нью-Йорк, не поехала с ним.

Верлен вновь повернулся к экрану. Иванов снимал ангела с крюка. Делать это было неудобно – монстр оказался по меньшей мере на два фута выше любого из находившихся в комнате людей. Он сопротивлялся, шипел, его тело дергалось и извивалось, когда Владимир привязывал его к креслу, стараясь потуже затянуть веревки. Крылья создания, вялые, словно у летучей мыши, бессильно повисли за подлокотниками. Вдруг в отчаянии ангел расправил их и, могучим движением ударив Анджелу в лицо, отбросил ее к стене. Желание Верлена защитить женщину стало еще сильнее после реакции Луки: изображение вздрогнуло и изменилось, когда тот положил камеру на стол. Схватив ангела, он заставил его сложить крылья и, придержав, помог Владимиру связывать их.

– Давайте кончать с делом, – сурово предложила Анджела. На левой стороне ее лица появилась царапина. Подвинув кресло к связанному ангелу, она положила блокнот на колени и постучала ручкой по листу бумаги. Под ровный ритм металлического скрипа пружины исследовательница проговорила: – Допрос самца нефилима, тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год, Монпарнас, Париж.

Анджела посмотрела на Луку, словно проверяя, продолжает ли он снимать, a затем снова повернулась к ангелу.

– Существо было поймано на улице Риволи примерно в полвторого ночи; ему была произведена инъекция кетамина по дороге к нашему помещению на Монпарнасе. Предварительное наблюдение указывает на то, что созданию от двух до трех сотен лет и оно обладает всеми характеристиками нефилима. Первоначальные попытки разговорить ангела окончились безрезультатно. Он не идет на контакт.

Анджела посмотрела на монстра, и Лука направил на пленника камеру. Тот глядел сузившимися глазами. Лицо твари раскраснелось от гнева, a дыхание – благодаря стягивавшим грудь веревкам или ярости – сделалось надсадным и отрывистым. Под кожей змеились вены, грозя лопнуть от перенапряжения.

Скользнув по нему холодным, лишенным всякого интереса взглядом, Анджела проговорила:

– Значит, начинаем. Ты готов?