Тень летучей мыши

22
18
20
22
24
26
28
30

Он подошел к телефону, сработанному под старину, с эбонитовым оттенком, набрал номер и, дождавшись соединения, сказал что-то на своем родном наречии. Затем вернулся к гостям.

– На тебе нет вины, – сказал он, стоя перед Глушковым и засунув руки в карманы брюк. – Но твоя беда заключается в том, что ты оказался не в том месте и в неподходящее время. Я кое-что хочу передать Баскакову.

– Я слушаю...

– Нет... – Султан призадумался. Где-то он слышал фразу: «Если не можешь один раз увидеть, придется сто раз услышать». Вряд ли она была к месту, но он привык сравнивать, сопоставлять. Баскакову не суждено услышать его ответ, но он насмотрится на него.

Султан уже не мог отказаться от своих намерений. Человек Баскакова для него был, как человек Султана для Баскакова.

– Султан, если это все...

– Все будет, когда я скажу. Как ты думаешь, – спросил Узбек без перехода, – если мне принадлежат деньги клана, то долги тоже?

– Выходит, так.

– А теперь ответь на другой вопрос: гонца, принесшего плохую весть, пристреливают, не правда ли?

– Султан...

– Я потерял выгодные зарубежные контракты, деньги, влияние, лицо – добытые с таким трудом. Я потерял время. Годы, целые десятилетия прошли впустую. Даром. Пролетели, тебе так не кажется? От них не осталось и следа. Жива только ненависть к ним и к гонцу с плохой вестью и слабой шеей. Мне плевать, какого ты ранга, какие люди за тобой стоят.

Султана переполняла ненависть. Она взяла верх над его разумом. Со стороны казалось, он успокоился, но это было обманчивое впечатление.

– Везите их на базу, – отдал он приказ.

Родион Глушков побледнел, однако взгляд его остался твердым. Он дернул плечом, стряхивая руку одного из нукеров Узбека, и предупредил последнего:

– Ты совершаешь большую ошибку, Султан.

– Что ты знаешь о моих ошибках?

Тем временем помощник Султана, богатырского телосложения узбек в строгом костюме и тяжелой золотой цепью вместо галстука, отдал короткую команду. Он же опустил ладонь на плечо Сергея Бакулева, рука которого нырнула под пиджак. Алимджан цокнул языком: был же уговор – никакого оружия. Русские дали слово и их не стали обыскивать. Он отпустил плечо Бакулева и с коротким замахом ударил его кулаком под основание затылка. В голове Бакулева помутилось, и он повалился на пол. Алимджан отошел в сторону, отдавая инициативу своим подчиненным. Одетые так же строго, с каменными лицами и в исполнительности своей походившие на членов японской якудзы, они подняли русского с пола и заломили ему руки за спину. Секунда, и его запястья стянул прочный пластиковый хомут. Бакулев сморщился от боли. Он смотрел в спину Родиона Глушкова в надежде, что тот обернется, если ему позволят, и он заручится его поддержкой. Но надежды на спасение не было. Султан Узбек перешагнул черту, оскорбив гостей, и сжег за собой все мосты. Войны между кланами было не миновать.

Их вывели, поддерживая с двух сторон, из дома через черный ход. Оказавшись на заднем дворе и увидев, что ждет его и Сергея Бакулева, Глушков нашел обезумевшими глазами Узбека:

– Побойся бога, Султан. Он видит, что ты творишь.

В деловом костюме и черных очках, Султан походил на человека, который скрывал свою тайную жизнь от членов своего клана. Мольбы Глушкова прошли мимо его ушей. Он отошел в сторону, вынул из кармана пиджака коробочку с драже, неспеша открыл и бросил в рот конфету.