Взбудораженная схваткой компания всю дорогу обсуждала нюансы прошедшего сражения. Особенно всем понравился финальный аккорд Ленки. А та из застывшего «свежемороженого» существа неожиданно преобразилась в озорную, с блестящими глазами хохочущую девушку. Анатолий вдруг поймал себя на том, что плохо слушает друзей, и машинально поворачивает голову за прыгающей молодой козочкой. А Ленка то изображала, как она произвела свой знаменитый удар, то скакала на одной ножке по нарисованным детворой на подсохшем асфальте классикам, то просто приплясывала от радости. Поймав недоуменный взгляд Стрижа, она изобразила "большие глаза", а потом просто показала ему язык.
Между тем подошли к дому Ильи.
— Толян, давай ко мне! — предложил он, потянув Стрижа за рукав.
— Нет! — дружно закричали остальные и, уцепив Анатолия кто за что мог, потянули в разные стороны.
— Разорвете, черти! — испуганно закричал Стриж. — Ну, я прямо не знаю куда направиться. Баня у кого-нибудь есть?
— У меня есть! — Ленка от радости даже подпрыгнула. — И баня, и ванна, на любой вкус.
— Точно, Толян, — авторитетно подтвердил Крот. — Баня у нее классная, попаримся!
Остальные приуныли, крыть было нечем. Попрощались. К Ленкиному дому они подошли втроем: хозяйка,
Стриж и Иван. Взглянув на двухэтажную хоромину, Стриж вдруг вспомнил одну интересную подробность.
Пока Лена, открыв калитку, загоняла в будку лающую собаку, он потянул Ивана за рукав и шепотом спросил:
— Слушай, это ведь дом Сорокина?
— Он умер лет пять назад. Ленка теперь вдвоем с матерью живет.
— А, ну тогда ладно.
Сорокин был главным инженером самого крупного в городе завода. Стриж запомнил его суровым и неулыбчивым седым мужиком двухметрового роста. Особенно почему-то осталось в памяти, как его привозили на обед: в неизменной белой заводской «волге».
Прошли в дом. Огромная прихожая была столь чиста, что Стрижу с Иваном стало неудобно за свои заляпанные грязью «чоботы».
— Раздевайтесь, раздевайтесь! — ободрила их хозяйка и, небрежно скинув сапоги, не снимая куртки, побежала вверх по лестнице на второй этаж.
— Мам, мам, ты как у меня? Ничего? — ее резкий звенящий голос был слышен даже внизу.
— Мать у нее болеет, — шепотом сообщил Иван. — Она сразу после смерти мужа сдавать начала, а тут еще с
Ленкой эта история.
— Какая история? — тихо спросил Стриж, но Крот не ответил — по лестнице уже спускалась хозяйка. Куртку свою она оставила наверху, теперь на ней оставались черные трикотажные лосины и такой же черный, в обтяжку свитер. У Анатолия невольно перехватило дух — настолько она была хороша в этом наряде.