Здесь стреляют только в спину

– Липкин был? – грозно вопросила она, прижимая к персям коленкоровую папочку.

Я удивленно подняла голову.

– А разве он болен?

– Но ведь где-то он должен быть, – с убийственной логикой ответствовала Зоя Мартыновна и побежала дальше.

Я закрыла глаза. Исходя из замкнутости круга, следующим должен появиться сам Рахманов и спросить, не видела ли я Зою Мартыновну, а то ему надо срочно отпечатать донесение в центр, а самому это делать не позволяет положение.

Через плац в гробовом молчании протопала колонна курсантов. Каждый день в одно и то же время колонна возвращалась с тактических занятий, а я, как классическая русская баба, их жалела. В курсанты набирали добровольцев, отслуживших срочную. Обучение – год, опрятные казармы, отпуск. Выжимали из них все соки...

Как в воду глядела. Дверь в санчасть в третий раз заскрипела, и в проеме образовался Игорь Евгеньевич Рахманов, Герой России, заслуженный работник МЧС и глава учебного центра. Мужественный, харизматический мужчина.

– Ой, – сказала я, – здравствуйте. Вы ищете Зою Мартыновну? Она была пять минут назад, спрашивала Липкина. А Липкин был до этого, спрашивал вас...

– Дарья Михайловна, зайдите ко мне через десять минут, – сухо распорядился Рахманов. – И переоденьтесь, пожалуйста.

Дверь захлопнулась. Кошки заскребли на душе.

Помимо Рахманова, в кабинете находились ухмыляющийся Борька Липкин и каменная Зоя Мартыновна.

– Где ваш муж, Дарья Михайловна? – спросил Рахманов, пристально глядя мимо меня. Я пожала плечами.

– На работе. А что?

Игорь Евгеньевич досадливо щелкнул пальцами.

– Ч-черт... Дождь обещают к ночи...

И замолчал, созерцая условное яблоко на моей макушке.

– Самолет упал под Ханангой, – объяснил Липкин, – час назад сообщили.

– Пятьдесят две минуты назад, – поправила Зоя Мартыновна.

– А поточнее? – сказала я.

– А куда уж точнее? – покосилась каменным глазом делопроизводительница.