— Ладно хвастать.
— Не веришь? Чего это ты мне не веришь?!
— Мы же чай пьем, — усмехнулся старик.
— Ну и что?
— А кричишь, как после чекушки.
— И то верно. — Ефиму стало смешно. Чего разошелся с чаю?
— А ведь могу поверить. Знаешь когда? Вот если ты достанешь эту самую из заначки да об угол ее.
— Чего?! — заорал Ефим. И вдруг вскочил, полез под трубу, достал бутылку «Российской», подержал, погладил.
— Жалко?
— Чего жалко?!
— Тогда бей.
Ефим оглядел углы и никакой ему не понравился.
— Она-то чем виновата, — сказал, ставя бутылку на стол. — Люди делали, старались.
— Жалко, значит.
— Мне?! Да если захочу, у меня их десяток будет на каждый день. Слесаря нынче на вес золота.
— Золота. Ты хоть видел когда золото?
Ефим насторожился. Сам заговорил, опять… Неторопливо подлил в стаканы чаю, ответил почти спокойно:
— Чего его видеть? На бабах вон да в ювелирке.
— Бирюльки, — засмеялся старик. — Ты вон давеча купался, а знаешь ли, что на том месте его пуды были?
— Уж и пуды…