— Пренебрегаешь?
— Что ты, Жора… Просто через часок мне надобно появиться на глаза шефу, а он у нас мужик принципиальный. Не ровен час, учует запах…
— И то… — согласился Жорж, испытующе глядя на меня.
Я рассмеялся:
— Не узнаю тебя, Жора. Ты стал похож на Штирлица во вражеском тылу. Расслабься, меня твои пивные нюансы не щекочут.
— Будешь тут Штирлицем… — Сандульский с видимым облегчением откинулся на спинку кресла, — Проверки да комиссии через день. Замахали. Тяну на голом энтузиазме. Жду лучших времен.
— А они предвидятся?
— Тебе лучше знать. Ты ведь в начальстве ходишь. А мы народ простой.
— Да уж… Ладно, не про то разговор, Жорж. У меня к тебе один вопросик имеется. Но только чтобы между нами…
— Обижаешь, — серьезно ответил Жорж. — С длинным языком в торговле не держат, ты должен бы об этом знать.
— Надеюсь… Жорж, тебе известен некто Додик?
Сандульский вдруг побледнел. Он быстро встал, подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в зал. Затем не спеша вернулся на свое место и осторожно спросил:
— Какой… гм… Додик?
— Не темни, Жора, ты знаешь, о ком идет речь.
Мой уверенный тон смутил Сандульского.
— В общем… конечно… Приходилось видеть…
— Выкладывай, — требовательно сказал я. — Все, что тебе о нем известно. Что слышал, что народ говорит.
— А что я могу знать? Ну иногда заходит в пивбар с компашкой. Пьют пиво. Не дебоширят, солидные ребята…
— Маловато. Другому бы, может, и поверил, тебе — нет. У тебя глаз наметан, ты своих постоянных клиентов наперечет знаешь, всю их подноготную. Не так? Убеди меня в обратном, если сможешь.
— Не хочу я о нем говорить! — окрысился Жорж, потеряв на миг самообладание. — Не хочу, не буду! И не заставишь.