– Это очень важно, Фрэнни, действительно важно.
– Не волнуйся, я приду. Во сколько?
– Около семи.
– Хорошо.
– Дом тридцать восемь. Квартира три.
Фрэнни записала.
– Тебе что-нибудь говорит число
Она задумалась на мгновение.
– Нет, а что? – И услышала, что кто-то нетерпеливо зовет Фиби.
– Слушай, мне надо бежать. На всякий случай остерегайся этого числа.
– Остерегаться? Что это значит? – Фрэнни снова расслышала нетерпеливый возглас.
– Увидимся завтра. В семь. – И Фиби повесила трубку.
15
После полудня дождь временами прекращался, и мокрые улицы блестели под темнеющим небом. На часах было без пяти семь. Фрэнни в плаще терпеливо стояла у музея. Час пик заканчивался, и поток машин редел, но в воздухе Грейт-Рассел-стрит все еще висели тяжелые клубы выхлопных газов. Раздался пронзительный автомобильный гудок, и к тротуару с ревом подкатил автомобиль Оливера.
Она забралась внутрь, Оливер извинился за опоздание, сказав, что застрял в пробке из-за какого-то митинга, а потом поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание и кровь прилила к лицу.
– Ты выглядишь великолепно, – заявил он.
– Ты тоже не так уж плох. – Она оценила его светло-голубую рубашку и оранжевый галстук в полоску.
Фрэнни поцеловала костяшки его пальцев, и они посмотрели друг другу в глаза; мотор деловито урчал. Оливер выглядел умиротворенным и уверенным в себе, беспокойные морщинки, избороздившие его лицо после уик-энда, разгладились.
– Я скучал по тебе, – произнес он.
– Я тоже. – Она знала, что они стоят на виду у всех, кто выходит из музея, но это ее не волновало.