– Вместо имени мы предъявляем обвинению генетический код. Аналогичная комбинация аллеломорфов ДНК, по словам заведующего отделом серологии, может встретиться у одного из триллиона афроамериканцев. Как только к этой улике добавятся имя и лицо субъекта – он наш.
Мой кабинет завален бумагами. Мерсер стоял спиной к картотеке. Он сообщил последние сведения из полицейской пресс-службы:
– В семь часов начальник полиции собирает пресс-конференцию по поводу последних преступлений. Последняя жертва сейчас не может работать с художником, но, к счастью, есть данные Тейлера. Все женщины, ставшие жертвами четыре года назад, давали аналогичные показания. То же лицо, те же повадки.
Голос у Мерсера мягкий и глубокий.
– Попадись он нам, мы уж постарались бы наградить его пожизненным, – продолжала я. – Упускать его никак нельзя. Поверьте мне, Пол, он не остановится на Аннике Джелт.
Мерсер поддержал меня.
– Преступник сейчас на взводе. Согласно плану Купер, он ответит за все преступления – с тех пор, как он впервые обозначился в городе. Мы обойдем закон о давности и выдвинем обвинение с пожизненным сроком. А для верности накинем еще лет двести пятьдесят.
– Завтра прилетают родители Анники, – сказала я. – Она думает только об одном – вернуться домой. И они хотят как можно скорее забрать ее из этого ужасного огромного города. Мне нужно допросить ее, как только она сможет подняться q постели.
– Это не все. Ты говорила, есть два преимущества, – напомнил окружной прокурор.
– Мы введем сведения в банк данных. Загрузим их в комбинированную индексную систему ДНК. КИСД содержит данные по осужденным и данные по нераскрытым преступлениям. Эти сведения передаются как в местную, так и в федеральную систему.
Батталья прошелся по офису и загнал сигару в угол рта.
– Почему эти данные не введены по первым случаям?
– Тогда мы не были подключены к федералам, – ответил Мерсер.
– Все пришлось обрабатывать заново, – подхватила я. – К тому же четыре года назад допускалось совпадение ДНК по восьми хромосомам. Теперь мы можем загрузить образец, только если имеется совпадение как минимум по тринадцати хромосомам.
Понятно, почему ДНК стала определяющим параметром идентификации личности: не существует двух людей с одинаковой генетической структурой, за исключением однояйцевых близнецов. При лабораторном анализе исследуют не всю ДНК: девяносто пять процентов ДНК у всех совпадает – две руки, две ноги, одна голова и так далее. Уникальным является определенный участок внутри наших хромосом. Он называется положением хромосомы. Чем больше положений хромосом сопоставлено при анализе, тем более обоснован результат.
– Допустим, вы обратились к КИСД и что-то там нашли. Какой из этого толк, если все равно неизвестно имя преступника?
– Возможно, нам удастся узнать, где он был до этого. Для начала я поработала бы в этом направлении. Можно наугад проверить почерк серийных насильников в других городах, проследить родственные связи, собрать данные в судебном округе, куда такой преступник переехал на несколько лет. Такие подолгу не бездействуют. Если он не сидел где-нибудь в последнее время – а эти сведения в КИСД тоже есть, – можете быть уверены, он совершал преступления. Возможно, по национальному банку данных мы сможем узнать где.
Батталья нахмурился.
– Значит, на следующей неделе я могу провести собственную конференцию? – рассуждал прокурор. – В тот день, когда вы соберете Большую коллегию присяжных. А я сделаю заявление о том, что выдвигаю обвинение против ДНК этого чудовища. Только разъясните вкратце, что там к чему – положение хромосомы, комбинации аллеломорфов и прочая научная абракадабра. Надеюсь, я смогу поддержать разговор.
Он схватывал на лету. Полчаса объяснений перед началом конференции – и наш окружной прокурор будет рассуждать о процессах цепной реакции ферментов полимераза, как заправский серолог на судебной трибуне.
ebooksa