Телефон отключен. Что происходит?
Хамон остановил машину у таунхауса. Здесь жил Метим Тасдемир, собственной персоной.
Хамон пошарил в кармане.
– Будешь?
– Нет… на сегодня хватит.
Хамон втянул носом кокаин прямо из пакета.
– Ну что, брат… Сейчас мы его возьмем.
Они вышли из машины.
Никола замедлил шаг. Он-то радовался, что переступил порог, – оказывается, нет. Та же сосущая боль в животе. Страх.
Ну нет. Он обязан это преодолеть.
Хамон шел на шаг впереди. Они вырезали стекло рядом с входом в кухню и аккуратно вынули присоской. Хамон просунул руку, нащупал шпингалет и открыл окно.
Порезал большой палец. Тихо чертыхнулся.
Окно было довольно высоко, пришлось помогать друг другу.
У обоих – бейсбольные биты. Никола старался держаться, но все равно дрожал, как электрическая зубная щетка.
Детский крик. Хамон шел первым. Держал биту, как самурайский меч.
Темнота.
Они зажгли лампу. Полосатые обои. Фальшивый камин. Светодиодные лампы: непонятно где – в полу, что ли? Призрачный голубоватый свет от невидимых ламп.
На полу – циклопических размеров стеариновая свеча. Колонна, а не свеча.
Опять заплакал ребенок. Они прошли в следующую комнату. Здесь все было розовое. Несколько плюшевых медвежат на полу. А у стены…
У стены Метим-сука-Тасдемир меняет памперсы младенцу. Он, конечно, не слышал, как они вошли, – стекло вынули почти беззвучно.