Пора. Позвонил Юсуф.
– Спасибо за вчерашнее, паренек. Под конец все пошло… но вам, конечно, спасибо, что вы шуганули этих сопляков. Теперь тебе только взять эту штуку.
– Где?
– У Габбе.
У Николы похолодело в животе. Оружие. Его уже как-то раз просили сходить к Габбе и взять «эту штуку», но тогда он брал не сам, только присутствовал.
Он даже не знал, как зовут этого Габбе. Скорее всего, Габбе – сокращенное Габриель. Старик жил один в таунхаусе в Энхёрне.
К Габбе ходили только в темное время суток.
Он огляделся. Темный ряд домов, только в одном, чуть поодаль, горел свет. Два фонаря на всю улицу, остальные разбиты – скорее всего, пацанва порезвилась. Перед домами либо невысокие деревянные заборчики, либо тесно высаженные кусты, а за ними – неправдоподобно огромные сверкающие грили. Никола понимал и уважал, если кто-то из кожи вон лез, чтобы пофорсить дорогой машиной, но гриль? О чем говорит гриль?
Он заглянул через забор дома Габбе. У Габбе гриля не было. Деревянный настил и два плетеных стула.
Темные окна. Никола заставил себя поднять руку и нажать кнопку звонка.
– Какой еще сукин сын не спит по ночам? – послышался голос, и дверь открылась.
Габбе выглядел точно так же, как и в тот раз. Волосы с проседью торчком, небритый. Стоит и чешет ухо. Шорты и распахнутый халат на голое тело. Грудь и живот настолько волосатые, что похоже на шерстяную кофту. Халат можно не запахивать.
– Ты кто такой?
– А вы меня не узнаете?
Габбе осклабился.
– Узнаю, узнаю… пацан, который говорит на нашем языке. Заходи.
Высокие потолки. Габбе зажег свет только в прихожей. Весь дом погружен во мрак. На стенах картины, больше похожие на иконы, – какие-то сирийские святые и патриархи.
– Проблемы с теликом, – проворчал Габбе. – Ты, случайно, не поможешь мне выставить каналы?
Единственное, что хотел Никола, – поскорее забрать то, за чем пришел, и убраться восвояси.
– Посмотрю, – коротко сказал он. – Попозже.