– Я видела слово «убийство» в ее домашней работе, когда мы ехали в автобусе, и испугалась. – Ее голос задрожал. – Я думала, она хочет меня убить, а может, и тебя…
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш. – Эд подбежал к Карле и обнял ее за плечи. – Ты зашла не с того конца, дорогая.
Дорогая? Так Ларри иногда называет маму. Карле это понравилось: как будто она уже взрослая, а не маленькая.
– Лили адвокат. Она помогает навести в мире порядок. – Эд фыркнул, будто не соглашаясь с самим собой.
– Как это?
– Она помогает людям, которых обидели или обвинили в плохих делах, а они их не совершали. Понимаешь?
Карла не поняла, но кивнула, чтобы Эд не счел ее дурочкой.
– Сейчас моя жена пытается помочь одному дяде, который сидит в тюрьме по обвинению в убийстве, но на самом деле он хороший. По крайней мере, так считает Лили.
– А зачем же его в тюрьму посадили?
Эд уже вернулся за мольберт и делал наброски. Карле стало холодно.
– Хороший вопрос. А еще Лили расстроилась, потому что умерла лошадь ее брата.
Карла сделала гримасу.
– Ой, я боюсь лошадей! Одна лошадь пыталась меня укусить, когда мы всем классом ходили в зоопарк. – Затем она вспомнила про загубленный ковер. – Лили из-за этого пролила кофе?
Эд начал что-то подчищать на холсте.
– Нет. Потому что я… Ну, сделал то, чего не должен был делать. – Он сказал это с такой грустью, что Карла соскочила с дивана и подбежала его обнять. – Только, пожалуйста, не двигайся.
Она снова села неподвижно.
– А говорить можно?
Кисть Эда двигалась по картине. Карла этого не видела, но слышала шорох.
– Говори на здоровье.
– Я тоже сделала такое, чего не должна была делать. Я… изрезала нового Чарли.