Театр тьмы

– В порядке исключения может.

Мы замолчали. Каждый думал о своем. Я спрашивала себя: «Почему этот театр не вызывает одобрения?» Что-то с этими ребятами было не так, но я не могла понять, что именно. Если их руководитель-консерватор не хотел встречаться с прессой, это еще ни о чем не говорило. Да и дело было не в отношении этого театра к СМИ, а в другом. В чем-то, пока недоступном мне.

– Расскажешь, что нового вы покажете лондонскому зрителю? – задала я легкий вопрос. Разговор подходил к концу, а у меня в руках были всего лишь неясные обрывки чужой жизни. Хотелось заполучить хоть какой-то эксклюзив.

– Конечно.

Том окунулся в рассказ о спектакле, который месяц назад дебютировал на сцене в Польше. Актер снова затараторил, а я лишь кивала и говорила «угу» всякий раз, когда чувствовала, что нужно подать знак, что я слушаю. Разговор затянулся еще минут на двадцать. Он был пропитан творчеством, глубокими мыслями и вдохновением. Том отбивался от каверзных вопросов, но на психологические и творческие отвечал с воодушевлением. Он делал интервью особенным и сильным. Он поднимал темы о жизни актера, трудностях, с которыми сталкивается день ото дня. Оказывается, классической зарплаты у актеров «GRIM» не было, и труппа кочевала из одного города в другой, живя на кассовые сборы. Фантастика. Я не поверила словам Тома, но промолчала, дожидаясь лучшего времени для денежного вопроса.

Потом Том начал рассказывать о коллегах. Я узнала каждого актера с новой, интересной стороны. У всех были прозвища.

Пока Харт говорил о труппе, я держала в руке флаер и вглядывалась в лица мужчин, понимая, чем они пленяют. Теперь это были не просто фотографии незнакомых людей. Люди с картинки приобрели форму, голос. Они ожили.

Первый актер, который показался очень суровым на вид, таковым и был. Его звали Орсон Блек, но все называли его Бароном. Мужественный и сильный, по словам Тома, он был холодным, как самурайский меч. Барон был самым старшим актером труппы. Недавно ему исполнилось 45 лет.

– Его прозвище никак не связано с аристократией, – заметил Харт. – Родители Барона купили ему титул. Подарок на день рождения. Кажется, тогда ему было около десяти лет.

Эта новость меня не удивила. Еще в XVII веке состоятельные англичане могли побаловать себя «новой игрушкой». Видимо, семья Блеков была довольно богатой, раз подарила сыну на первый юбилей билет в привилегированное общество. Но раз он стал актером кочующего театра, значит, титул его не особо волновал.

Актера с рыжей шевелюрой звали Чарли Уилсон. 35 лет, он получил прозвище Ирландец из-за места рождения. Он был противоположностью Барона. Светлый и приветливый. Из-за детской травмы он время от времени заикался, а поэтому чаще молчал. Но его молчание не напрягало. Наоборот – успокаивало.

– Когда Ирландец был подростком, на его глазах произошло страшное убийство. С тех пор он заикается. У него это психологическая болезнь. Когда он выходит на сцену, нет даже признаков того, что еще минуту назад за кулисами он мог запнуться, говоря «стул».

Близнецов звали Отис и Деймон Фишеры. Отис был младшим.

– Он отличается от всех нас. Более открытый.

Отис одаривал всех девушек и женщин комплиментами и поэтому имел много поклонниц. Деймон – старший – в отличие от брата, оставался сдержанным и неприступным. Много лет назад он отдал сердце театру, и его больше ничего не заботило в жизни. Он не купался в женском внимании и иногда пугал коллег своим грозным видом. Любил много читать и в свободное время ходил в кино.

– Мой лучший друг в труппе – это Дэвид Мосс, – сказал Том, а я посмотрела на длинноволосого парня, который напоминал модель. – Он старше меня на год. Мы вместе играем в спектакле «Косметика врага»[9]. Он хороший парень, правда, иногда раздражает.

– Чем?

– Да циник он еще тот. Ред нашел его в цирке. Он был помощником клоуна – своего отца. Собирал разную атрибутику с манежа. Дэвида никто не уважал, многие откровенно издевались, отец ничего не мог с этим поделать – сам был не первым человеком в том заведении. Детство сильно сказалось на характере Дэвида. Кстати, прозвище у него Циркач.

– А какое у тебя прозвище? Или у тебя его нет?

– Есть. Бармен.