Прошло уже почти три года со дня моего поступления на "Леонору". Мы прибыли в Новый Орлеан. После прибытия капитан сейчас же сошел на берег и остановился в одном из отелей. В продолжение нескольких дней я его не видел.
Однажды на корабль прибыл посыльный и сказал, что капитан Хайленд болен и немедленно зовет меня к себе.
Время было летнее, и в Новом Орлеане свирепствовала желтая лихорадка, унесшая в короткое время в могилу много народа. Я быстро собрался и отправился в гостиницу, в которой остановился капитан Хайленд. Я нашел его больным желтой лихорадкой. Когда я вошел, он на минуту пришел в сознание, посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом, пожал мне руку и через несколько мгновений умер.
Горе, которое я испытал при потере этого дорогого мне человека, было не меньше, чем когда я потерял отца.
Тотчас же после смерти капитана Хайленда мистер Адкинс принял команду над "Леонорой". Я уже говорил о той ненависти, которую он питал ко мне. При жизни капитана Хайленда он не смел ее обнаруживать. После же смерти капитана мистер Адкинс сразу проявил свое отношение ко мне. Мой ящик с вещами был выброшен на берег, и мне немедленно было приказано убираться с "Леоноры".
Опять передо мной грозно встал вопрос, что же мне делать.
Возвращаться на родину не имело смысла, потому что я не имел ни денег, ни положения. Мне больше всего хотелось увидеть Леонору, которую я очень любил. Но с чем я приеду к ним? Только с печальным известием об их незаменимой потере. В конце концов я решил остаться в Америке и добиться какого-нибудь положения, а затем уже явиться на родину.
4. ЭПИЗОД ИЗ СОЛДАТСКОЙ ЖИЗНИ
В Новом Орлеане в это время было большое оживление. Соединенные Штаты объявили войну Мексике и производили набор волонтеров. Вместе с другими праздношатающимися записался в волонтеры и я, и был назначен в кавалерийский полк, который в скором времени по сформировании выступил в поход.
В сущности, это был с моей стороны довольно глупый поступок. Помню, как нам, вновь поступающим, выдавали лошадей. Нас собрали нас и привели к месту, где стояли предназначенные нам кони, которых было тут столько же, сколько и нас, волонтеров. Нам было сказано:
- Пусть каждый сам выбирает себе по вкусу и по силам.
Я, по правде сказать, в лошадях смыслил очень мало. Мне приглянулся вороной конь, без отметин, с красивой гривой и густым хвостом трубой. Я вскочил на него, но он проявил большой норов, и я долго не мог его укротить. Только с помощью товарищей мне удалось это сделать. Таким же точно образом выбирали себе коней и мои товарищи. Кому какого коня удалось себе захватить и объездить, тот с тем конем и оставался.
В полку я близко сошелся с одним молодым человеком из штата Огайо по имени Дэйтон. Мы с ним вместе провели всю компанию.
Я не особенно много чего видел на этой войне и в настоящем бою был только два раза: в сражениях при Буэна-Виста и при Церро-Гордо.
Во время одной схватки под Дейтоном была убита лошадь. Он упал вместе с нею. Я не мог остановиться и узнать, что сталось с моим другом, так как находился в строю и своей остановкой мог расстроить ряды. По окончании преследования мексиканцев я вернулся к тому месту, где в последний раз видел Дэйтона. После продолжительных розысков я, наконец, нашел его. Убитая лошадь при падении сломала ему ногу и всей своей тяжестью лежала на больной ноге. В таком положении Дэйтон находился почти три часа. Освободив его с невероятными трудностями из-под трупа убитой лошади и устроив более или менее удобно, я отправился в лагерь за помощью. Вернувшись обратно с несколькими товарищами, мы перенесли Дэйтона в лагерь, а через несколько дней он был отправлен в госпиталь. Это было наше последнее свидание во время мексиканского похода.
После этой стычки мне не пришлось больше участвовать ни в одном боевой действии, да и вообще война уже кончалась, и наш полк охранял сообщение между Вера-Крусом и столицей Мексики.
В скором времени мы получили приказ возвратиться в Новый Орлеан, где нам уплатили вознаграждение за нашу службу, и кроме того, каждому участнику войны отвели 150 акров земли.
В Новом Орлеане было много спекулянтов, которые скупали нарезанные волонтерам земельные участки. Одному из таких спекулянтов я продал свой участок за 200 долларов. Кроме того, от полученного жалованья у меня осталось около 50 долларов. Меня потянуло на родину, и я решил ехать в Дублин повидаться с матерью.
5. ХОЛОДНЫЙ ПРИЕМ
По приезде в Дублин я немедленно направился к нашему дому.
ebooksa