Тропа войны

22
18
20
22
24
26
28
30

- Но ведь вы рисковали своей жизнью!

- Да, теперь вижу, что рисковала, но тогда не сознавала этого. Я не предполагала, что в вашем отряде найдется ездок, способный догнать меня! Вы один могли это сделать!

Мы смущенно взглянули друг на друга, и мне показалось, что в ее взгляде вместо прежнего гнева мелькнула искорка нежности.

Несколько минут мы оба молчали.

- Сеньорита, - произнес я наконец. - Шпион вы или нет, я вас не задерживаю. Вы свободны, Я беру ответственность на себя.

- Благодарю вас, сеньор! В награду за великодушие я сейчас успокою вас. Читайте.

И она передала мне сложенную бумагу. Это был пропуск, выданный главнокомандующим на имя доньи Изолины де Варгас.

- Как видите, капитан, - заметила она смеясь, - в конце концов, я вовсе не была вашей пленницей.

- Зачем же поступать так неосторожно? Своим бегством вы возбудили общее подозрение и вызвали преследование. С пропуском вам нечего было бояться.

- Из осторожности я боялась показывать пропуск. Я не была уверена, что вы американцы, я боялась, как бы мои бумаги не попали в руки наших друзей, которых мы боимся больше, чем врагов. Вы слишком хорошо говорите по-испански. Если бы вы закричали "стой" на своем родном языке, я бы сейчас же остановилась и тем самым спасла бы, может быть, своего бедного любимца...

Она снова встала на колени и, обняв лошадь, заплакала.

- Бедный мой товарищ! Сколько раз спасал ты меня от опасности! А теперь я должна сидеть дома. Без тебя я не рискну носиться по прерии. Тот, кто убил тебя, лишил меня крыльев!

- Сеньорита, - снова сказал я. - У нас в отряде есть прекрасные лошади...

- Для меня ни одна из них не имеет цены.

- Вы не всех видели.

- Всех до единой. Впрочем... одна мне нравится. Вот она! Красавица.

Я вздрогнул. Она, заметив мое смущение, молча ждала ответа,

- Сеньорита, - с трудом проговорил я, - этот конь - мой любимый, испытанный друг. Если вы желаете иметь его... он ваш.

- Спасибо, - спокойно ответила она. - Посмотрим, каков он. Дайте мне лассо с моего седла.

От волнения я не мог говорить и начинал уже ненавидеть красавицу.