Шан рассаживал нас на многочисленных подушках. Я подумал, что эти подушки собирали со всей деревни и соседи нашего хозяина будут этой ночью спать на голых циновках. Но вслух я ничего не сказал. Нельзя было обидеть хозяина.
За дверью заурчал наш «джип». Вошел сержант и сел рядом с нами.
Миловидная шанка поставила перед нами по миске с вкусно пахнувшей мохингой.
Я почувствовал, что сильно проголодался.
По ступенькам на веранду поднялся старик в выцветшей тоге. Саядо. Мы поклонились ему. Саядо сел в сторонке. Я подумал, что если он даже и не очень строго соблюдает монашеский этикет, то все равно при нас не возьмет в рот ни крошки.
Некоторое время мы ели в почти торжественном молчании. Краем глаза я видел, как в задней двери сменялись любопытные лица. Девушки, позвякивая бусами, втихомолку разглядывали нас.
— Саядо видел сам, — сказал наш хозяин. — Он первым увидел.
— Я молился, — сказал саядо. — Я плохо сплю по ночам. — Мы тоже увидели, — добавил хозяин. — Только потом. Стало так светло, что мы все проснулись.
— Но я увидел первым, — сказал саядо и сердито поднял темную руку, обтянутую чешуйчатой ящеричной кожей.
— И на что это было похоже? — спросил майор Львин.
— Это была рука Бодисатвы,[6] протянутая к пагоде Пьяного духа.
— Как будто солнце упало на землю, — поправил его шан. — Очевидно, мы наблюдали падение большого метеорита.
Хозяйка дома принесла красный лаковый поднос с горой белого рассыпчатого риса. Саядо посмотрел на рис, и я могу поклясться, что в глазах его мелькнуло сожаление.
— Это была рука Бодисатвы, — упрямо повторил он. — Надо покрасить пагоду.
— И далеко отсюда место падения? — спросил майор Львин, глядя прямо перед собой, чтобы не обидеть старика, но обращаясь, без сомнения, к нашему хозяину.
— До пагоды Пьяного духа миль двадцать. Она за лесоразработками. Только туда никто не ходит. Я сразу позвонил на пограничный пост. Они тоже видели, только издалека. А потом мне сказали, что вы остановились в Лашио и выезжаете на машине.
— А как мы туда доберемся?
— Лучше было бы теперь покрасить пагоду. Небо недовольно нашей забывчивостью, — вмешался саядо.
Женщина поставила перед нами миски с мясом и перцем. — Слоны уже ждут, — сказал шан. — На рассвете можно будет выходить.
…Слоны шли по руслу почти пересохшей реки, и, когда один из них вступал в воду, следующий на мгновение приостанавливался, как бы выясняя для себя, достаточно ли надежно это место. Слоны давно знали эту реку и, видимо, привыкли не доверять ей.
ebooksa