Чукрин выложил на прилавок из сумки все принесенное, но, как видно, и этого было мало.
— Может, у тебя есть рубли? — спросил Яша.
Валерий с опаской оглянулся, пошарил по карманам, и невольно улыбнулся, увидев свое сконфуженное лицо в зеркальной двери за прилавком.
— Берет не возьмешь? Французский...
— Нет, нет... — отказался Валерий.
— Для члена партии лучше, конечно, рабочую кепку, — усмехнулся Яша.
— А я — беспартийный.
— Тогда бери все, что отобрал. Расплатишься в следующий раз. Только крупными купюрами — пятьдесят, сто...
В это время в магазин зашел Григорий Павлович, Яша замолчал.
Валерий схватил свертки, и они вышли из магазина. Какая-то пара, стоявшая у входа, двинулась за ними. Григорию Павловичу неудобно было часто оглядываться, но его разбирало любопытство: случайно или нет идут за ними? Зачем?
Они еще походили по городу, и все время эти люди их провожали. Подойдя к стоянке «Бейсуга», врач оглянулся и встретился глазами с женщиной.
Перед швартовкой вернувшегося из рейса «Бейсуга» в порту Новочерноморска Чукрин забежал в каюту к врачу и пожаловался на учащенное сердцебиение. Врач послушал его, измерил давление и сказал, что ничего страшного.
— Волнение перед встречей с женой, — поставил он диагноз.
— Григорий Павлович, можно один вопрос прояснить? — спросил Чукрин.
— Слушаю.
— Ну был я там у Яши, кое-что прикупил. Так, по мелочи, для жены и дочки. Приятель просил привезти японские кассеты...
Просьбу он давно обдумал, но, увидев закаменевшее лицо врача, заколебался. Записать все в свою декларацию он опасался. Скрыть — таможенники обнаружат и передадут в пароходство...
— Григорий Павлович, может, выручите, запишете что-нибудь на себя?
— Сам дошел до этого или с кем советовался?
Ответить Валерий не успел: в каюту зашел первый помощник капитана. Чукрин что-то сказал невпопад, как бы заканчивая разговор, и попятился к двери.