— Так где же находится взрывчатка?
Партизан, не сводя взгляда с немца, тихо сказал:
— Взрывчатка находится в надежном месте, господин майор. Но где? Этого я вам, к сожалению, сказать не могу.
— Почему? — удивился Шранке.
— Да потому, что за взрыв гостиницы отвечал не я. Вы спросите об этом исполнителя второй диверсии.
— А кто же он, этот исполнитель второй диверсии?
Титов опустил глаза, помолчал и будто нехотя ответил:
— Вторым исполнителем является мой напарник. Это — Захар Петрович Буйнов. Я думаю, что он лично все вам и доложит...
— Буйнов? — удивленно спросил следователь.
— Он. Я не могу говорить то, о чем он может сам рассказать. Неудобно как-то. Да я и не знаю точных расчетов...
Гитлеровец иронически хмыкнул.
— Браво! Какая товарищеская верность, черт возьми! Но вы уже сказали самое главное! Довольно, Титов! Где взрывчатка?
Узник устало, но решительно покачал головой.
— Господин майор, видите ли, дело это не мое. Я могу напутать...
Шранке задумался. Конечно, он был доволен, что ему наконец-то удалось сломить русского упрямца, который молчал, стойко перенося пытки. И вот — заговорил! Но что-то скребло, что-то делало его победу зыбкой. Он резко закрыл папку и приказал привести второго диверсанта.
Подследственный тем временем готовился к встрече с напарником.
Отворилась половинка широкой двери, и на пороге кабинета, без всякого сопровождения, остановился Буйнов. Он выглядел совершенно здоровым и хорошо отдохнувшим. Был выбрит. Одет в чистую коричневую фуфайку и ватные брюки. На голове — цигейковая ушанка. Поклонившись следователю, Буйнов доложил:
— Буйнов Захар Петрович явился по вашему приказанию, герр майор!
Немец кивнул и сдержанно улыбнулся. Затем хитро сощурился.
— Так-так... Ну как отдохнули? Как чувствуете себя, господин Буйнов?