Танцы на осколках

22
18
20
22
24
26
28
30

Его голос утонул в диком реве вихря, окружившего их. Вокруг нельзя было ничего разглядеть: одна сплошная стена сжатого и постоянно меняющегося воздуха, в которой иногда мелькал всякий мусор. Путники инстинктивно повернулись лицом в центр и зажмурились, силясь вдохнуть поглубже. Наемник почувствовал, как ноги отрываются от земли. В страхе он ухватился и прижал к себе девок. Те, не открывая глаз, лишь молча вцепились друг в друга: земля ушла из-под ног. Прав был Истомир: высунься они из воздушного кокона сейчас, лететь вниз пришлось бы долго.

Брест не знал, сколько прошло времени, но про себя он молился, чтобы полет в бешено вращающемся ветряном коконе поскорей закончился. Как оказалось, полет наемник не любил больше, чем всех ворожей вместе взятых. Руки мужчины уже онемели от неподвижности и напряжения, когда, наконец, плотная стена подвижного воздуха разорвалась, и троица с силой ударилась о твердую поверхность.

Они кубарем покатились по земле. Брест, не разжимая стальной хватки, оказался верхом на девках.

- Отпусти, - прохрипела бледная воровка.

Милка только промычала, ее рот был забит волосами Мурки. Наемник еле расцепил медвежьи объятия: от перенапряжения и страха руки плохо слушались. Диковинный клубок человеческих тел, наконец, распался, а Мурка, откатившись в сторону, простонала:

- Сочувствую я тебе, Милка, если он и в постели так обнимает.

Она перевернулась на спину и тяжело дышала, служанке было не лучше. Наемник хотел было что-то ответить, но передумал, он лишь хмыкнул и молча поднялся на дрожащих ногах, оглядывая место, в которое их занесло.

- Надеюсь, ты не потеряла карту, а то, чувствую, худо нам придется, - хмуро заметил он.

Воровка не спеша поднялась. Ее еще покачивало от пережитого полета, но с каждой минутой она чувствовала себя все лучше. Прежняя доковыляла до Бреста:

- Добро пожаловать в мой мир, - криво улыбнулась она, поправляя заплечный мешок.

Путников выбросило на проплешины старой асфальтной дороги, от которой осталось одно название. Этот кусок серого крошева каким-то чудом не зарос, как все остальное. Всюду, куда ни кинь взгляд, колыхалось зеленое море. Камень был надежно укрыть под толстым слоем высокой травы и мха. Кустарники разрослись в целые рощицы, а деревья, доломав остатки старой цивилизации, стали подлинными хозяевами. Троица оказалась в центре дикого леса, изредка размежеванного домами старого мира. Кругом было тихо. Не доносилось ни криков птиц, ни даже жужжания гнуса.

Утреннее небо закрывали высокие шпили странных коробок с пустыми глазницами. Как оскаленные черепа, старые дома молча наблюдали за неожиданными гостями. Брест потрясенно закинул голову и разглядывал верхушки многоэтажек.

- Не нравится мне тут, - поежилась служанка.

- Мне тоже, - протянула воровка, к чему-то прислушиваясь. Она молча вытащила свой кинжал из ножен и втянула воздух, принюхиваясь.

Наемник отвлекся от созерцания былой мощи и покосился на Катерину. Уж в чем-в чем, а в том, что касается прежнего, Брест ей доверял.

- Что-то не так? – насторожился он.

- Слишком тихо, - пробормотала Мурка, - И город почти не разрушен, только сильно зарос. Что-то тут нечисто. Напомните мне, потрясть этого чародея как следует за шкирку, сдается мне, этот паскудник о чем-то умолчал. И давайте-ка уже убираться отсюда, а то мы тут заметные, как Милкина задница.

Служанка нахмурилась и исподтишка обернулась назад себя, а Прежняя уже вышагивала в другом направлении, непрерывно озираясь по сторонам.

- Пойдем, - Брест положил руку на плечо служанке и кивнул в сторону удаляющейся спины .

Они поспешили за воровкой, которая торопилась в дом, расположенный неподалеку и торчащий из зелени. Мурка аккуратно раздвинула ветви дикой сирени, разросшейся до небывалых размеров, и, не оборачиваясь, проскользнула к входу в здание. Сзади послышался треск сучьев, но она не обернулась. Двери в проеме не было и, перешагнув через сгнивший порог, девушка замерла на месте, не решаясь пройти дальше. Ее нагнали двое. Она подняла руку, чтобы наемник со служанкой не шевелились: