– Семь городов, – сказал я. – И много строится новых.
Он был сильно озадачен и долго сидел задумавшись.
Потом засмеялся, тронув меня за плечо, с довольной улыбкой мальчика, поймавшего воробья.
– Вот что, – произнес он, – камень и железо – правда?
– Конечно.
– Ну, так
Я улыбнулся.
– А эти, – сказал я, – коробочкой?
– Па-рра-ходы? – с усилием произнес он и опечалился.
– Вы думаете?
– Без сомнения.
Пока он переваривал этот новый удар, женщина внимательно водила пальцем по коже моего сапога, отдергивая свою нежную руку каждый раз, когда я шевелил ногой.
– Тогда мы уйдем, – полувопросительно сказал он. –
Нет никакого расчета оставаться здесь. И все уйдут. Леса опустеют. Я слышал, что не будет лесов и даже травы?
Куда-нибудь да уйдем.
Мне стало жалко их, Ритль, этих маленьких лесных душ; но чем я мог им помочь?. Я горевал вместе с ними.
Так сидели мы втроем, молча, среди живой тишины, в кротком, печальном оцепенении.
– Я слышал еще, – виновато сказал он, – что будто дело произойдет так: везде будет железо и камень, и па-рраходы, и ничего больше. А потом
элек...
– Электричества.