Звездочка

В рассказываемое нами время дела Ольги Степановны приходили все в больший и больший упадок и, наконец, в одно зимнее утро библиотека, ее была продана за долги, а Ольга Степановна вынуждена была нанять одну небольшую комнату, в которой и поселилась с своими сыновьями.

Коля учился, можно сказать, спины не разгибая; положим, что и Сережа приготовлялся прилежно, но времени для занятий ему оставалось уже немного.

Наконец, наступил экзамен и Сережа, скрепя сердце, вошел в большую залу морского училища и, конечно, с треском провалился; на экзамене не нужно было сообщать о прочитанных им путешествиях и ни слова не спросили о том, как бразильский император принимал Ивана Егоровича.

На набережной его встретил Иван Егорович.

— Ну, что?.. Вижу, брат, по лицу, что провалился, — сказал он, — что же теперь делать?

— Да все, что угодно, но только домой я не пойду! — отвечал Сережа. — Мама содержать меня не может. Разве вы не видите, как она бьется, давая грошовые уроки?

— Что же теперь делать?

— Да опять же все, что угодно; я уже давно все решил, но только, до поры до времени, не хотел говорить. Бумаги все у меня с собою, да и в кармане есть три рубля. Я уеду отсюда.

— Да куда же ты уедешь? Господь с тобою?

— Сначала в Кронштадт, а там поеду дальше.

— Ну, это, брат, пустяки!.. Одного-то я тебя не пущу в Кронштадт, да и к тому же, я думаю, прежде всего нужно домой идти…

— Ни за что на свете! Мама заплачет, а когда конец мне. Я готов буду утопиться. Лучше я напишу маме, что я провалился…

Иван Егорович задумался; он не ждал такого оборота дела, а потому, не взвесив обстоятельств, поддался настойчивости Сережи и вскоре они оба сели, тут же на набережной, на пароход и через два часа были в Кронштадте.

Целый день бегал Сережа по судам, отходившим за границу, и нигде не нашел подходящего места. Наконец, на другой день, на голландском корабле, отходившем с грузом в Лондон, ему сказали, что у них есть место помощника кочегара. Сережа так и просиял. Мигом прилетел он к Ивану Егоровичу, чтобы сообщить ему такую радостную весть.

— Да что ты, голубчик, с ума сошел, что ли? Тебе ведь не выдержать кочегарной должности! — закипятился было старик.

— Выдержу! Не беспокойтесь! Вот видите, что я отлично доберусь до Америки, а там уж я не пропаду!.. — с азартом уверял Сережа.

Иван Егорович сначала протестовал было, но такая удаль Сережи была по душе старику и он, наконец, сдался… Немного погодя, старый и малый поплелись к капитану корабля.

Капитан, взглянув на прилично одетого Сережу, захохотал было и отрицательно замотал головою, но Иван Егорович, свободно объяснявшийся по-английски, красноречиво рассказал ему о страстном желании мальчика пробраться в Америку и наконец убедил капитана принять Сережу помощником кочегара, с платою одного фунта стерлингов[1] за месяц или за один рейс, так как во время нагрузки, выгрузки кочегарам обыкновенно делать нечего.

Иван Егорович, конечно, не оставил без помощи своего маленького приятеля, у которого в кармане было только три рубля. Он купил ему подержанную кожаную куртку, купил ему кое-какого белья и дал десять рублей на путевые расходы.

— Больше не могу, брат, — сказал он, прощаясь с ним. — Приедешь в Лондон — пиши; дальше поедешь — тоже пиши, — говорил старик, смахивая рукою невольно навернувшуюся слезу.