— И кому же? — задумчиво спросил тот.
— Некоему Вюру. Вавжинец Вюр, горбун, обиженный природой, служащий железной дороги, ныне — король тупиков, их мятежная, тоскующая по свободе душа!
— Понимаю, — прошептал Рышпанс.
— Да, путеец Вюр, — страстно продолжал горбун, — некогда ученый, мыслитель, философ, по иронии судьбы заброшенный на рельсы презренного тупика, добровольный страж забытых путей, их посланник…
Они поднялись, намереваясь выйти. Рышпанс протянул руку Вюру.
— Я согласен, — твердо произнес он.
Штора поднялась, они вышли в коридор.
— До скорого свидания, — попрощался горбун. — Отправляюсь на охоту за душами. Еще три вагона…
И он исчез за дверью в следующий вагон.
Профессор задумчиво подошел к окну, срезал кончик сигары и закурил.
За окнами не видно ни зги. Только огни поезда летучим дозором скользили по склонам насыпи, высвечивая пространство прорезями окон; поезд мчался пустынными лугами и пастбищами…
К профессору подошел с просьбой прикурить сосед по купе. Рышпанс стряхнул с сигары пепел и вежливо протянул незнакомцу.
— Благодарю. Инженер Знеславский.
Завязался разговор.
— Вы не обратили внимания, как неожиданно опустели вагоны? — спросил инженер, осмотревшись вокруг. — В коридоре вообще никого нет. Я заглянул в два отделения: к вящему моему удовольствию, много свободных мест.
— Интересно, — подхватил Рышпанс, — а как в других классах?
— Можно проверить.
И они прошли через несколько вагонов к хвосту поезда. Пассажиров и в самом деле осталось значительно меньше.
— Странно, — заметил профессор, — еще полчаса назад и яблоку негде было упасть, а поезд останавливался всего один раз.
— Да, очевидно, на этой станции все и вышли. Сразу все, да еще на маленькой станции, — скорее даже на полустанке… Странно, — согласился Знеславский.