— Это я объясню вам позже. А сейчас нам нужно уходить, и как можно быстрее.
— Уходить? — Баннерманн все еще окончательно не проснулся, но он, по крайней мере, понимал,
— Из города, — сказал я. — Этот захолустный городишко — самая настоящая западня, капитан. Они нас убьют, если мы не уберемся отсюда.
Я уже хотел силой стащить его с кровати, но вместо этого он сам схватил меня за руку и притянул к себе.
— Ну а теперь давайте по порядку, юноша, — сказал он. — Несколько минут все равно ничего не решат. Итак, что все-таки произошло? И кто говорит, что этот городишко — западня?
— На меня напали, — нетерпеливо ответил я.
При этом я хотел было высвободить свою руку, но Баннерманн удерживал ее так крепко, что мои усилия оказались тщетными. Я сдался. Быть может, Баннерманн был прав: будет лучше, если он узнает, в чем, собственно, дело, прежде, чем мы покинем гостиницу.
— Слышите колокол? — спросил я.
Баннерманн наклонил голову к плечу, прислушался, затем кивнул.
— Ну и что?
— Это не церковный колокол, Баннерманн. В конце улицы горит дом. И еще несколько минут назад я был там, внутри.
С сомнением посмотрев на меня, Баннерманн отпустил мою руку и быстрыми шагами подошел к окну. Почти целую минуту он разглядывал улицу, затем обернулся и снова посмотрел на меня с серьезным и проницательным видом.
— Я вижу горящий дом, — сказал он. — И больше ничего.
— Это была западня, — заявил я.
— Для вас?
— Для меня, для вас, для ваших людей — для любого, кто первый туда зайдет.
Я вскочил, схватил его за плечи и взволнованно толкнул к окну. Лавка горела, как огромный костер.
— Черт вас побери, Баннерманн, неужели вы не понимаете? Те силы, которые погубили ваше судно, на этом не успокоились. И они не успокоятся, пока мы все — до последнего человека — не будем убиты.
Взгляд Баннерманна стал суровым. Гневным движением он отстранил мои руки и чуть отступил назад.
— Если это так, то нет никакого смысла отсюда бежать, не правда ли?