Маруся. Гумилева

— Бесподобный! А судя по охране, еще и бесцен­ный! — с сарказмом произнес великан и, махнув ру­кой, развернулся и запрыгнул на ступени эскалатора.

— Тебя еще здесь не хватало... — сквозь зубы про­цедил азиат, вернувшись к планшету, и тут же скоман­довал в микрофон гарнитуры: — Диктуй ключ! Один а, семь бэ, эф восемь... Живее! Она уже села! Времени в обрез. Эф три...

Запорхали над планшетом пальцы — привычно, ловко. Со стороны посмотреть — никакой не капитан полиции, а профессиональный кодер.

— ...эф три, восемь... восемь, а шесть... Повтори! Не слышу! Еще раз... Шесть? Что? Жди! Черт!

— Нестор! Он идет! Он идет!

Азиат отскочил в сторону, чтобы не быть сметен­ным колонной разряженных в яркие платья старух. Старухи ссыпались на эскалатор одна за одной, похо­жие на цветные драже с просроченным сроком годно­сти, и поплыли вниз. Замыкала колонну тощая седая ведьма в шелковой тунике с голографическим порт­ретом на спине. Красивый иконописной, неестест­венной красотой мужчина, с отстраненной улыбкой, с тонкими чертами уставшего лица, с устремленным в вечность взглядом незрячих глаз... Это было одно из немногих изображений целителя Нестора без темных очков. Редчайший принт. И очень ценный. Владелица шелковой туники, по всей видимости, не побиралась на хлебушек, стоя целыми днями на паперти. Старухи, словно зачарованные, спешили в холл, похоже, торо­пясь к какому-то событию.

Между собой парни из секьюрити называли этот холл «студией», и не существовало во всем порту зоны нелепее и ненавистнее. Спроектированный и постро­енный специально для того, чтобы вести прямые трансляции любого масштаба, продолжительности и сложности, расположенный перед VIP-блоком зал учитывал почти все мелочи. Акустика, свет, ракур­сы, вместимость. В зале легко помещалось сотни две зрительских кресел, после чего оставалось доста­точно пространства для стоячих и телевизионщиков с громоздкой аппаратурой. При желании здесь можно было играть в футбол, гольф или городки. Единствен­ное, для чего студия совершенно не подходила, это для организации мероприятий «по протоколу VIP- 1». Боковые акустические панели от пола до потолка просто напрашивались на то, чтобы за ними укрыл­ся какой-нибудь террорист или психопат. А на фоне хромакейного задника всякий злоумышленник или просто шутник мог превратиться в невидимку — до­статочно одеться в зеленое. Впрочем, секьюрити давно научились вычислять их при помощи штатных тепло­визоров, а также, несмотря на официальный запрет, не брезговали раздевающими сканерами. Безопас­ность VIP"a превыше всего, к тому же «невидимка» все­гда может оказаться хорошенькой девушкой.

— Входы — норма, прилет-отлет — норма, стойки — норма, фудкорт-норма, стоянка-норма, шопзоны — норма, студия... — Шеф секьюрити сделал паузу, по­правил наушник, пожевал губами и кивнул: — Норма. «Невидимок» не обнаружено. Текущая загрузка VIP-за- ла от полного процентов семьдесят, по маршруту пока еще посвободнее, но фанаты постоянно прибывают. С президентом, честное слово, меньше мороки. Я б на вашем месте, братцы, не отказывался от ограждения. Развернем волчатник по всему маршруту, пустим на- пряженьице, и славненько. Вам же спокойнее будет. Разорвут ведь вашего целителя... Растащат на суве­ниры. Смотрите сами, что творят! Хоть бы за неделю дали разнарядку! Что же вы так? С бухты-барахты.

Шеф секьюрити порта вытер ладонью влажный лоб и подвинулся, чтобы стоящий рядом телохрани­тель Нестора лучше видел поделенный на два десятка секторов монитор. Один сектор — одна камера. Сот­ня экранов, перед каждым оператор. В обычные дни большинство операторских мест пустовало, однако Протоколом VIP-1 регламентировалось сплошное ви­деонаблюдение.

— Вы за Нестора не переживайте. Он еще вас пере­живет. — ухмыльнулся телохранитель и ткнул паль­цем в один из секторов. Невидимая глазу чешуйка прилипла к экрану.

«Нестор! Мы любим тебя!» — дернулся к камере самодельный транспарант, закрыв на секунду обзор. Шеф секьюрити привычно щелкнул пультом, переклю­чившись на соседнее устройство. К держащему плакат студенту уже подошли двое крепких парней в серых костюмах, быстро отодвинули чуть в сторону.

— - Нестор! Нестор! Спасиитель! — то и дело разда­вались восторженные выкрики. Кто-то начинал скан­дировать — остальные подхватывали. Потом наступа­ло временное затишье, и опять где-нибудь раздавался вопль: «Нестор! Не-е-естор! Мы любим тебя!» Толпа шевелилась, колыхалась, раскачивалась. В нее влива­лись все новые и новые люди, протискивались вперед настолько, насколько это возможно. Однако споров и пререканий, обычных при таких скоплениях на­рода, не было. Словно все стали единым организмом, связанным общим знанием или даже верой. Казалось, что присутствующие соблюдают какой-то давно им понятный регламент, подчиняются негласным пра­вилам, осторожно направляя новичков. От закрытых пока еще дверей VIP-блока до самого выхода из студии поблескивала нанесенная фактурной краской дорожка метра полтора шириной. Такая же дорожка вела от сту­дии к закрытой стоянке, где целителя ждал лимузин. «Путь Нестора», — шептала толпа, и те, кому повезло пробраться вперед, изо всех сил сдерживали осталь­ных. Вдоль дорожки цепочкой растянулись ребята из личной охраны целителя. Впрочем, это было излишней предосторожностью. На «путь Нестора» никто из фана­тов не шагнул бы ни за какие блага. Ходили слухи, что встроенная в дорожку система датчиков немедленно сканирует персональный ID-жетон нарушителя, а это означает, что и сам нарушитель, и его близкие попа­дут в «черный список», лишившись всякой надежды на чудо исцеления. Слухи... Всего лишь слухи, которые, как известно, никогда не возникают просто так.

— Нестор Петрович, жучок на их систему установ­лен. Можно работать. — Телохранитель остановился возле дверей VIP-блока и замер, ожидая команды.

— Ага... — донесся из-за двери ленивый голос будто только что проснувшегося человека.

— Да вы не спешите, Нестор Петрович. Знаете же, люди будут вас ждать хоть до конца света!

На этот раз ответа не последовало вовсе.

Обычно ему удавалось выспаться в самолете, но в этот раз сон не шел, и Нестор просто лежал в кресле, закутавшись сразу в два теплых пледа, и смотрел кино. Пиарщики уговорили его провести встречу в аэро­порту, а такие встречи он не любил. Не то чтобы его что-то пугало, скорее, раздражала неопределенность и суматоха. Раздражала необходимость находиться в одном зале с толпой, в ярко освещенном помещении, в котором ему были видны лица всех присутствующих. Во время еженедельных телевизионных шоу, которые снимались на студии, гости находились в затемнен­ном зале, и это создавало какое-то ощущение уюта, что ли... Не каждый вынесет зрелище огромного скоп­ления стариков, инвалидов и дистрофиков в послед­ней стадии какого-нибудь смертельного заболевания. Нестор готов был исцелять, но не готов был видеть. Впрочем, о том, что великий Целитель видит, не знал никто, ведь по легенде он считался слепым. «Ох, если бы!» — на секунду подумал Нестор, но тут же сплюнул и начал искать в самолете хоть что-то деревянное, что­бы суеверно постучать.

Сейчас же он находился в гостиничном номере VIP-зоны, и, кажется, сон все-таки смилостивился над ним и благосклонно явился. Не очень вовремя. Через двадцать минут выходить, а его просто подкашивает, словно он неделю до этого не спал. И ведь придется выступать, придется провести хотя бы одно чудесное исцеление. И сколько на это уйдет сил? А если сил нет вообще?

Нестор сделал два больших глотка кофе и поморщил­ся — он, конечно же, просил покрепче, но не настолько! Такое ощущение, что они впихнули в эту маленькую ча­шечку полтора килограмма кофейных зерен.

На мониторе двадцать один сектор. Один сектор — одна камера. В левом верхнем квадрате назойливо маячила спина фанатки, с которой по-джокондовски бесстрастно улыбался Целитель — такой, каким его знали миллионы поклонников, сотни знакомых, десят­ки приближенных и единицы близко приближенных. Лаглини кто-нибудь из них сейчас сюда, в эту комна­ту, они бы наверняка удивились, увидев вместо свя­той безмятежности здорово раздраженного мужчину с всклокоченными волосами, воспаленными глазами и взглядом, прожигающим дыры в стене. Нет, ну конеч­но же нет, не прожигающим. Вот этого Нестор не умел. Но иногда он мечтал о том, что лучше бы сменил свой дар исцеления на дар разрушения. Хотя не факт, что с таким даром тоже можно зарабатывать миллионы...