— Носом! Мы все пахнем, ты не знала?
— Но Лайн! Ее он тоже чует!
— Я не могу спасти вас обеих!
— Зато я могу! Ян, она моя подруга, и я ее здесь не брошу!
— Лучше будет погибнуть вместе с ней?!
— Для меня — да! Я хотя бы попытаюсь!
— А для меня — нет! — резко оборвал маг и вознамерился снова в меня вцепиться.
— Только посмей! — разъяренной кошкой зашипела я, от души (за все накопившиеся обиды!) треснула его коленом в самое уязвимое место и, воспользовавшись тем, что маг, охнув, упал на колени, во всю прыть припустила обратно.
Успела вовремя — пифия была уже в весьма плачевном состоянии. Надеюсь хоть, что даже если она и ранена, то не смертельно. Слишком близко подходить не стала, незачем.
— Эй, ты! Петух-переросток! Иди-ка сюда, разговор есть! Кстати, в этой доходяге только кожа да кости! Я вкуснее, честно! — и запустила в него увесистым булыжником. Попала удачно — в затылок. Или как там у него это место называется? А, неважно.
Чудище обернулось и принюхалось. Я не двигалась с места, продолжая кричать какую-то ерунду, чтобы шел он не только на запах, но и на голос и ни на что не отвлекался. Ворох разрозненных чувств метался внутри, не в силах вырваться наружу или трансформироваться во что-то определенное. Хотя бы в слезы. Я прекрасно понимала, что уж в этом-то поединке мне точно не выстоять. Но спасаться позорным драпом не собиралась. Там Лайн. И ей тоже страшно. Эйвальд и Света, возможно, еще живы. Я должна им дать хотя бы незначительный шанс на спасение. Страх, боль, отчаяние, безысходность разрывали душу на куски, мешая дышать, мыслить, существовать. «Беги, ты ничего не сможешь изменить», — стучала кровь в висках. Скорее всего. Но я попробую.
Классическая стойка. Едва ли не завязанные в узел пальцы. «Мордочка печального суслика». Насколько забавным это казалось тогда, настолько же сейчас это стало серьезным и важным. Ошибиться нельзя. Цена ошибки — не выбитые витражные стекла, а несколько дорогих мне жизней. Включая и мою собственную.
Слова слетают с губ зазубренной скороговоркой. В этот раз все было не так. В этот раз я чувствовала не бегущую сквозь меня силу, а ревущий огненный поток, сжигающий все на своем пути. Страх ушел. Чувство неуязвимости, неукротимости, неописуемой мощи дурманило рассудок. И вот ярость, вызревшая где-то глубоко внутри и напитанная осознанием того, что на карту поставлено все, срывается с пальцев и устремляется прочь. Она видит цель. Она ее достигает. Миг — и чудовище превратилось в живой факел. Пока живой. Тщетно оно каталось по земле, пытаясь сбить огонь. Его нельзя ни сбить, ни потушить, ни залить водой. «Саламандра» безжалостна.
Я облизнула губы, почувствовав на них солоноватый привкус крови. И когда только успела куснуть саму себя?
Получилось! Получилось по-настоящему! Первый раз в жизни вышло как надо! Только… Кажется, Ян мне этого не простит. Если до этого я сама хотела его пристукнуть, то теперь, кажется, это вполне взаимно.
Я сжала кулаки и снова прикусила губу, чтоб не зареветь от всего сразу. Сил искать друзей не было. Говорить с мужем — тем более. Он не поймет, что я не могла иначе. Я опустила голову и впервые в жизни ощутила страстное желание завыть. Натурально. По-волчьи. И вдруг заметила, что стою в уже знакомом кругу. Но на этот раз он был куда больше предыдущего. Трава вновь пожухла и как-то скукожилась. Я присела, провела по ней рукой. Чахлые стебельки рассыпались в пыль от легкого прикосновения. Вот она — цена победы. Моего резерва не хватило, и я нашла чем его восполнить. Я уничтожаю все вокруг. Все, к чему прикасаюсь. На душе стало совсем паршиво. «Так вот почему Ян сам не пальнул по нему „саламандрой“, у него просто резерва не хватило…» — мелькнуло в голове.
— Прости, — прошептала я, все еще неуверенно скользя пальцами по мертвой земле. — Я не хотела.
И тут на меня налетел мертвенно-бледный от ярости маг. Он тряс меня за плечи и что-то орал. Я ничего не понимала. А когда понялаааа… выбрав удобный момент в интенсивном потряхивании, двинула кулаком в челюсть этому тирану. Несильно, конечно. Но хватило и этого. Маг сразу заткнулся и меня отпустил. Настала моя очередь демонстрировать негодование.
— И ты еще смеешь на меня орать?! После того, как бросил меня там одну! После того, как рылся в моих мыслях! Как это вообще пришло в твою дурную башку?! Знаешь, дорогой наставник, как это называется? Предательство! Натуральное мерзкое предательство!
— Лета, я защищаю тебя как могу! Как умею, черт тебя побери совсем!
ebooksa