Небесный берег

Элиса никак не отреагировала и сделала вид, что не услышала. Впрочем, может быть, действительно не слышала. Она отстраненно смотрела вглубь длинного коридора.

Ирмтон жестом приказал стражнику надеть на Эверлинга ошейник. Услышав привычный щелчок и почувствовав ненавистный холод и тяжесть на шее, Эверлинг направился в коридор.

Стражник последовал за ним, обогнал, задев плечом, и стал идти впереди: этого тоже требовали правила, но такую вольность Эверлингу спускали с рук. В конце концов, не просто так он стал одним из трех лучших бойцов арены.

Охранник сжал кинжал одной рукой и бросил взгляд на висящее за спиной ружье. Многие так делали. Словно боялись, что Эверлинг мог использовать магию, несмотря на ошейник, блокирующий любую силу. Эта страна отрицала магию, но сама же использовала магические артефакты, чтобы не позволить магам проявить свою мощь, даже если она могла спасти чью-то жизнь. Форта в глазах Эверлинга олицетворяла абсурд.

Он посмотрел стражнику в затылок. Не будь ошейника, он бы его убил. Не будь у охранника оружия, он бы его избил. Но оставалось молча и покорно идти следом по давно изученному коридору в место, где Эверлинг жил с семи лет.

– Я бы вас всех на цепи держал, – уничижительно бросил охранник.

Эверлинг слышал массу вариантов одной и той же мысли. Каждый, кто сопровождал его, непременно говорил что-то, что должно было больно зацепить нечто внутри. И он бы с радостью сказал, что не цепляло, но гнев закипал всегда. После каждой надменно брошенной фразы, после каждого высокомерного оскорбления. Если бы стражник обернулся, то увидел в его глазах жажду крови, ту самую, которая бушевала в тех, кто платил деньги за жестокое зрелище в «Небесном береге». Но он не обернулся.

Дойдя до массивной двери, оба остановились. Охранник постучался, с той стороны щелкнул замок, и другой охранник впустил Эверлинга. Все происходило в тишине, никто ни с кем не здоровался. Все выполняли то, что должны. Напряжение между ними было почти физическим. Стражники встали по стойке смирно около закрытой двери позади Эверлинга. Он оказался в просторной комнате с несколькими диванами и креслами, парочкой журнальных столиков и шкафов с потрепанными старыми книгами. Ирмтон Пини хотел создать намек на обычную жизнь, но зал смотрелся слишком пустым, а от каменных стен веяло холодом.

Предполагалось, что здесь можно отдохнуть, но при вечном наблюдении это было нереально, поэтому здесь либо ждали своей очереди, чтобы отправиться на арену, либо ожидали кого-то с боя. Как Эверлинга ожидали Эванжелина, Герсий, Джейлей и Джодера.

Миниатюрная Эванжелина в бесформенной серой сорочке, напоминающей балахон, расположилась на диване. Рядом лежала раскрытая на середине книга, которую она пыталась читать, но от волнения не могла сосредоточиться. Рыжие волнистые волосы растрепались, сама Эванжелина свернулась клубочком. Темно-синие глаза были слабо приоткрыты: она точно слишком много нервничала и сильно устала. Эверлинг направился к ней.

Краем глаза он заметил Герсия. Тот в обычной тренировочной форме темно-серого цвета стоял около шкафа и упорно не оборачивался на Эверлинга, хотя уже понял, что он вернулся. Эверлинг задержал на нем взгляд дольше нужного, подмечая напряженные плечи и идеально ровный низкий хвост. Герсий всегда собирал волосы именно таким образом, хотя все, кроме Эверлинга, говорили, что с распущенными ему идет намного больше. Джейлей и Джодера обожали их иссиня-черный цвет, а Эванжелина, когда была маленькой, часто просила разрешения заплести косички. На мгновение Эверлинг улыбнулся уголками губ и сразу же вернул внимание к дремлющей Эванжелине. Герсию он не сказал ни слова, а Герсий не сказал ни слова ему.

– Брось ты, он никогда не проигрывает, – послышался задорный голос Джодеры. – Ты можешь вспомнить хотя бы один бой, когда Линг проиграл? Вот и я нет!

Джейлей и Джодера Элберзы, до одури похожие друг на друга, сидели в двух креслах у дальней стены. Оба выглядели вполне уверенными в его победе, разве что Джейлей – с долей сомнения, а Джодера – с гордостью и радостью. У Эверлинга вырвался смешок: они были одинаковыми и в то же время разными. Джодера и Джейлей не были близнецами, но внешнее сходство поражало: темная кожа, красиво блестевшая в свете солнечных лучей, одинаковые лица овальной формы, большие карие глаза и пухлые розоватые губы. Будь они одного пола, Эверлинг бы не отличил их. У Джодеры кудрявые темные волосы доставали до поясницы, а у Джейлея слегка топорщились вокруг головы, напоминая ежик.

– Не было такого, чего ты меня с толку сбиваешь! – воскликнул Джейлей.

– Вот и я о том же, дурень! Наш Линг обязательно победит, по-другому и быть не может. И вообще! Ты своими сомнениями заставил Эву и Гера волноваться! – недовольно и достаточно громко ответила Джодера.

Ее брат развел руками, мол, что поделать, как же тут не волноваться, когда такое происходит. «Такое» происходило постоянно. Каждые одну-две недели последние одиннадцать лет, с момента, как его первый раз выпустили на арену. Эверлингу тогда было двенадцать.

Джейлей и Джодера не замечали присутствия Эверлинга, и он не мешал им.

– Эва и Гер всегда волнуются, Джо! – отозвался Джейлей. – Отличается их волнение тем, что Эва обо всех заботится, а Гер строит из себя непробиваемую стенку и держит все в себе.

Это было правдой. Эверлинг сел на диван, где устроилась Эванжелина, только на другой конец, чтобы не побеспокоить ее. Она встрепенулась и открыла глаза, удивленно огляделась, заметив его. И со спокойной радостью улыбнулась.

– Ты в порядке.