Гнус стал уже кемарить сидя, но не уходит…
— пошли спать — говорю я — и ещё одно…
Жмых смотрит на меня…
— мне бы пращу того пацана, что стрелял в меня котяками конскими и все выстрелы к ней. — Есть у меня на счёт неё мысли, как мне её использовать в своей охоте.
Жмых хлопает мне по плечу…
— ты что решил, что я тебе кусок верёвки крученной зажму. Ты вон кучу серебра нашёл и из неё только девчонкам что-то раздал, а себе и колечка даже не взял. Не волнуйся, сейчас распоряжусь. А так, давай спать, сегодня был очень тяжёлый день…
— да… — вздыхает и улыбается дружок Жмыха — зато, какой прибыльный… — ржет не унывающий Гнус.
Кольцо светляка на средний палец руки только налез, с остальных спадал.
А вот и моя сегодняшняя лёжка.
Ты смотри, плед, а под ним, судя по мягкости, то ли матрас из овечьей шерсти или и вовсе, сшитая кожа и с такой же шерстью. Подушка настоящая, пуховая. И одеяло большое.
В голове укладываю свою котомку. Там моё основное оружие.
А вот и ещё кто-то карабкается ко мне. Улыбаюсь одними только уголками губ.
Грелка…
Днём знакомились. Тина вроде. Девчонка, лет на шесть меня старше. Разбитная девчонка и уже женщина. Увы, все они тут такие, кто достался от Виста. Портили девок гады, во взрослых играли. Одна Коза, по слухам, ещё девочка.
Увы, всего пришлось насмотреться за время путешествия с караваном. Меня этим уже не удивить.
— Вдвоём теплее — улыбается она.
Да кто бы спорил…
Прижимается ко мне всем телом.
Улеглась мне на плечо…
— я пращу, в мешочке, тебе на сумку положила. Мне вождь сказал тебе передать — шепчет мне в ухо.