– Похоже, – согласился он. – Тогда я знаю, в чьи лапы она угодила.
– Чьи? – нахмурилась Цунами.
Он тяжко вздохнул, преодолевая хватку призрачных когтей, сдавивших горло.
– Моего деда.
Глава 5
– Я лечу в Гнездо скорпионов, Глин! В самый опасный город Пиррии! Лечу, чтобы спасти одну из твоих учениц! И это всё, что ты можешь предложить?
– Извини, – вздохнул земляной. – Я же говорил, у нас не то чтобы настоящая оружейная…
– Вообще не оружейная! – сердито бросил Вихрь, обходя ящик, одиноко стоящий посреди пещеры. – Тут же почти ничего нет!
– Ну… ты же понимаешь, у нас тут всё-таки школа. Мы с Солнышком подумали, что целая пещера острых железок нам ни к чему. Лучше уж надёжно запертый ящик.
– Стало быть, на случай обороны академии у нас имеется только три ножичка, один меч и дубинка! В запертом ящике, угу.
– Кстати, дубинка тяжёлая, – заметил Глин, – не хотел бы я получить по голове такой дубинкой. И потом, у нас есть Цунами… А теперь и Беда! Они куда лучше каких-то там мечей.
– Не могу же я идти к нему без ничего! – При одной мысли об этом к горлу подкатывал комок, а сердце проваливалось и утекало в пол через когти. Песчаный дракончик сел и уткнул морду в крылья. – Лучше уж самому сразу зарезаться и повеситься!
– Серьёзно? – не поверил Глин. – Он же твой дед, разве не так?
Дракончик молча кивнул. От отчаяния его не держали лапы – казалось, каменный пол под ними ходит ходуном.
Первым воспоминанием Вихря о деде были сотни глаз, глядевших из черепов, вытравленных на чешуе, с тем же холодным расчётливым выражением, что и глаза старого дракона. Их взгляд встретил малыша, когда тот выкарабкивался из яйца, и с тех пор возвращался с точностью злобного механизма каждые три дня. Так продолжалось бы, наверное, всю жизнь, если бы дракончика не забрали из семьи.
Ещё он помнил шипение десятков извивающихся змей на полу, над которыми он отчаянно махал слабыми крылышками, стараясь из последних сил удержаться в воздухе, а дед хладнокровно оценивал, как долго продержатся его внуки. Помнил, как до смерти боялся малейшего неодобрения в глазах старика – больше, чем боли от змеиного укуса.
Присутствие Стервятника омрачало каждый миг его раннего детства. Вихрь не сомневался, что дед, будь его воля, убил бы всех троих драконят из кладки своей дочери Кобры. Потому и верил, что мать любит его, пусть в глубокой тайне и по-своему, иначе не стала бы защищать, навлекая на себя гнев старика. А теперь нисколько не сомневался, что проживёт хоть сколько-нибудь долго лишь в том случае, если никогда больше Стервятника не увидит.
Однако теперь выбора не осталось: у деда в когтях была малютка Страус, которую Вихрь поклялся защищать.
– Тебе в самом деле требуется оружие для встречи с дедом? – продолжал недоумевать земляной.
– Да, и теперь ещё больше, чем прежде, – с трудом выдавил дракончик. Комок в горле никак не удавалось проглотить. – Я не навещал его с тех пор, как стал Вольным когтем, и он много раз давал понять, как сильно мною недоволен.