– Луновзора!
Ледяной дракончик глянул искоса.
– Почему не Карапакс или Мракокрад?
– Их потом, – смутился Вихрь. Имя Луны само сорвалось с языка, так не терпелось узнать, что с ней.
Дым разделился на две завивающиеся струйки – чёрную и жёлто-розовую, поменьше, которая оживлённо сновала вокруг первой.
– Кажется, я знаю, кто это, – хмыкнул песчаный, и в тот же миг раздался голос Луны:
– Кинкажу, успокойся, пожалуйста.
– Значит, с Кинкажу всё в порядке? – Синие глаза Холода блеснули. Вихрь молча кивнул, приложив коготь к губам.
– Мне успокоиться? – возмущённо вскинулась розовая струйка. – Это тебе пора уже наконец разуспокоиться! Распаниковаться!
– Из-за чего? Откуда взяться панике, если ты даже не говоришь, в чём дело?
– Да не могу я тебе рассказать! – завопила радужная. – Гр-р-р! У тебя нет небесного камня, и Мракокрад тут же услышит твои мысли, поймёт, что я тебе сказала, и тогда… тогда случится такое, о чём лучше даже не думать! Ар-р-р!
– О луны! Перестань, Кинкажу. Что бы там ни случилось, это ещё не конец света.
– Самый что ни на есть конец! В буквальном смысле конец! Нет, я срочно лечу на Яшмовую гору! Ты со мной?
– Что, прямо сейчас? – помялась Луна. – Мракокрад попросил меня остаться хотя бы до завтра, хочет с кем-то познакомить. Может, после?
Струйка дыма, изображавшая радужную, замерцала, меняя цвета, и в конце концов остановилась на смеси салатового с красновато-серым.
– Ладно, так и быть! А пока займусь расследованием – уж-жасно секретным! Я тайный секретный сыщик, вот! – Все краски исчезли, и от Кинкажу осталась лишь бледная тень.
– Будь осторожна! – забеспокоилась Луна. – Помни, что Мракокрад всех подозревает… что неудивительно с его прошлыми несчастьями.
– Которые он навлёк на себя сам! – хмыкнула радужная. – Потому что злой!
– Кинкажу…
– Даже не спорь! Короче, дай мне знать, когда сможешь лететь. – Дымок качнулся и растворился в воздухе, оставив чёрную струйку одиноко колыхаться на зеркале.