Глава Святого Трибуна смотрел на всплывающие сообщения, но текста не видел. Он для себя уже все решил. Это удар, после которого невозможно оправиться. И раз подобное произошло, значит, такова судьба. Великий человек не может быть крысой. Тот, за которым никто не идет, не может считать себя лидером. Следовательно, иного выхода нет.
Отец Малькольм встал на колени и материализовал на ладони кинжал из божественной стали. Прислонил остриё к области сердца и приготовился. Осталось всего ничего. Краткая вспышка боли и вечное умиротворение смертью.
— Ха! Глядите! — вдруг рассмеялся один из прохожих. — Это же наш вселенский стукач! Герой сегодняшних новостей!
— Надо же. И правда! — обернулся второй. — Эй, святоша! Ну и каково это? Так обосраться на весь мир?
— И не говори! — вклинился третий. — Я столько не ржал с тех самых пор, когда Эо вышвырнул Эрдамона в окно!
— Ага. Классный был ролик!
«Плевать. Не думай о них и не обращай внимания. Еще секунда — и всё».
— Эй, Малькольм, а что это ты делаешь?! Хочешь покончить с собой?!
— Пф-ф! Ставлю сотку, что ему духу не хватит!
— Да? А какой у него, по-твоему, выбор? Окажись я на его месте, то уже давно бы себя порешил! Если Пантеон до него доберется, то об обнулении придется только мечтать!
— Народ! Народ! Смотрите, кого нам сюда занесло!
Вокруг точки возрождения начала собираться густая толпа.
Шутки, насмешки, обидные прозвища, тыканье пальцами. Издевательство и тотальное безразличие. Злорадство и невиданный доселе уровень фамильярности.
Стоя на коленях, глава Святого Трибуна ощущал себя раненым львом в окружении стаи гиен. Некогда пресмыкающихся трусливых тварей, что, почуяв слабость, вдруг перестали его бояться. Продемонстрировали хищный оскал и медленно подбирались все ближе и ближе. Норовили подкрасться и укусить. Да побольнее.