— «Двадцать первые» против «двадцать первых». До чего же странный народ. Отлавливают и пытают своих.
— Угу. При этом искренне верят, что предательство поможет им избежать общей судьбы. Думают, что для них сделают исключение. Наградят привилегиями и особым статусом. Эх, знало бы руководство «Райза», что в глазах Пантеона их серая масса выглядит однородной. И разработка сыворотки их не спасет. Впрочем, мы заговорились, — Инквизитор отошел от окна и уселся за стол. — Раз ты отныне мой подчиненный, то пора бы начать соблюдать дистанцию. Поэтому бери булаву и отправляйся в карьер выполнять моё первое задание. Двести свинок. Ровно столько ты должен убить. Как отчитаешься, мои люди покажут тебе твою комнату.
— Я перебью всех.
— Нет, не перебьешь, — возразил Стракер, листая журнал. — Жадность — грех, старина Малькольм. И пора бы тебе это усвоить. Как и поучиться смирению.
— Слабый, капризный, надменный, напыщенный, жадный… — усмехнулся фанатик. — Сегодня ты позволил себе больше, чем за все годы службы в Трибуне.
— Что поделать? Я изменился.
— Не во всем. Каким был скользким глупцом, таким и остался.
— Не понял?!
Экзекутор отвлекся от имитации занятости и поднял глаза на святошу. Приготовился применить ряд заклинаний, превращающих оппонента в послушную куклу. Наказать его за дерзость и непослушание.
— Ты так увлекся бахвальством и моим унижением, что напрочь позабыл изъять у меня лут. Как и не обратил внимание на защиту от твоих проклятых способностей, — отец указал на висящий у него на шее кулон. — Большая ошибка, «дружок». Особенно когда разговариваешь с тем, кому нечего терять.
Палач догадался обо всем за долю секунды. Рванул вперед, попытавшись сбить противника с ног, но тут же отлетел назад, корчась от боли. Глава Святого Трибуна всадил ему кинжал прямо в сердце. С такой чудовищной силой, что проломил кулаком грудную клетку и достал до позвоночника. Впечатал его в кресло будто пресс-форму.
— Ничтожество…
Малькольм вырвал клинок и, брезгливо поморщившись, вытер лезвие о часто мигающую татуировку врага. Затем материализовал странный прибор, отдаленно напоминающий Конденсатор Истока, нацепил его Стракеру на руку и, туго затянув ремни, принялся наблюдать.
С некоторой задержкой механизм начал выплевывать «ловушки Пеннинга» с мерцающими внутри черными каплями. «Удушение», «Динамопатия», «Паразитизм», «Брадикардия», «Внушение боли», «Биовампиризм»…
— Что ты делаешь со мной? — прохрипел экзекутор.
Удивительно, но тот по-прежнему оставался в сознании. Орудуя свободной рукой, он каждые три секунды колол себе в сердце медицинский дротик и выливал в окровавленную пасть зелья регенерации. Цеплялся за жизнь с маниакальным упорством. Содрогался от страха и холода.
Фанатик не ответил. Сгреб конфискованные заклинания и, глубоко задумавшись, покрутил в руке серебристый флакон — божественный Тальтном. Самое дорогое алхимическое зелье на свете, предназначенное для сброса очков параметров и навыков.
— Новое имя, новая личность, новая жизнь… — произнес отец Малькольм. — Да будет так. Сегодня я займу твое место и стану Инквизитором. Куда более опасным и сильным чем ты.
— Эрдамон и Зилот тебе этого не простят…
— Ошибаешься, наивная гнида. Именно за этим они меня сюда и послали. Знали, что ты не откажешь себе в удовольствии поглумиться.