Рейнхард Гёт довольно осклабился. Медленно убрал руку и окинул меня насмешливым взглядом.
— Так я и думал, — усмехнулся он. — Наивный щенок, который решил взять нас на понт, но затем осознал, что не готов идти до конца.
— Ты это делаешь не потому, что смелый, — ответил я. — А потому что боишься. Смердишь страхом настолько, что готов принести в жертву себя и других. Ведь ты знаешь: стоит тебе щелкнуть пальцами — и ты подохнешь в ту же секунду.
Глава Райза промолчал. Он действительно пребывал в тихом ужасе. Понимал, что шансов на выживание практически нет, и только поэтому огрызался. Вел себя словно мышь, что, оказавшись перед лицом смертельной опасности, начинает бросаться на кошку.
— Я не хочу, чтобы наши люди погибли, — продолжил я. — Но и согласиться на твои условия не могу. Империя объявила Вергилию торговую блокаду, и без ресурсов Трибуна клану не выжить.
— И что ты предлагаешь?
— Компромисс.
— Компромисс? — удивился он.
— Да. Как говорится: ни вашим — ни нашим.
Троценко-старший выдержал длинную паузу. О чем-то усиленно размышлял и наконец произнес:
— Ни ты и ни один человек в этой комнате, включая игва и твоего фамилиара, больше никогда нам не навредят. Мы заключим официальное соглашение, подтвержденное клятвой Системе. После чего я и мои люди отпустим пленников и дадим вам уйти. За нарушение условий договора или попытку атаковать — мгновенная смерть.
— Хорошо.
— Кроме того, все бумаги Нотариуса останутся при мне. Вы их не получите.
— Ладно, — нехотя согласился я.
—
— Гундахар, пожалуйста. Просто сделай, как я прошу, — взмолился я. — Главное, чего мы добьемся — сохраним жизни Августа и остальных. Это дороже тех двадцати процентов, что мы заплатим.
—
— Так мы договорились? — спросил глава Райза.
— Да.
Мы пожали друг другу руки и на мгновение озарились ярким свечением — договор заключен.