Изображение оттопыренного большого пальца, «Энквиэ Тхон, петушары» и четыре крохотные строчки, намалеванные у носового люка. Это было стихотворение, куплет из очень старой песни.
— Вот интересно, откуда ты знаешь «Авиамарш»? — улыбнулся я.
— Воспоминания Анатолия Тарасова. Хороший был мужик. Честный, порядочный. Жаль погиб.
— И не говори. Кстати, забыл спросить. А что там со стихиалием?
— С шалемом? Да ничего. По-прежнему переключает тумблер в хвосте. И кажется, он даже не заметил, что ты перемещал его в «Хранилище».
— Серьезно?
— Угу. Правда я всего пару раз к нему заходил. Установил пародию на синтезатор с сотней лампочек. Теперь играется пуще прежнего. Но зато не спалит цепеллину проводку, — Август на минуту задумался, размышляя о чем-то своем. — Что ж, ладно. Забирай своего монстра и ступай отдыхать. Вижу, друзья тебя уже заждались.
Я повернул голову вправо.
Герман, Эстир и остальные блуждали по мастерской как неприкаянные. Впрочем, и неудивительно. Ящики со шприцами-то у меня.
— До завтра.
— Ах да. И еще одно: как вернетесь, наведайтесь к океану. Надо возвести заграждения, береговые укрепления и разместить ежей вдоль всей прибрежной линии. Раз Аполло сказал, что Эрдамон Белар по морю к нам не пойдет, то именно этого я бы от него и ждал.
— А как же айсберги, аномалии и блуждающие рифы? Не говоря о стихиалиях?
— Ну, всякое возможно. К примеру, Небесный Доминион может заручиться поддержкой Окруса. А как потомок Вайоми он гораздо сильнее тебя. Разумеется, в текущей парадигме обстоятельств подобный союз не имеет и тени смысла и в перспективе крайне маловероятен, однако его тоже нельзя исключать. Берег надо защитить, как и заминировать гавань.
— Понял. Сделаем.
Я переместил «Облачного Стрижа» в «Хранилище» и направился к выходу.
— Ох уж этот «Фонтан жизни»… — жалобно простонал Мозес. — Семь тысяч единиц здоровья, семьдесят шприцов и ровно столько же болючих уколов. Чую, еще немного, и придется использовать «Ультраморфин». Хотя его тоже надо колоть…