Идущий в тени 2

22
18
20
22
24
26
28
30

Слушая этих людей я поражался какова же их воля к жизни, они потеряли всё, но выкарабкались и добились не малых успехов, пусть и с моей начальной помощью.

Пока мы разговаривали оприходовали первое и второе, девушки убрав со стола посуду, торжественно принесли пирог и вишнёвый сок, это оказалось всё на столько вкусным, что пока от пирога не осталось последнего кусочка не для чего другого рот открывать не хотелось, когда же мы расправились с пирогом решил похвалить хозяюшек.

— Так вкусно, что хоть вторую лавку открывай, да с пирогами!

Вот я пошутил, а судя по окружающим взглядам они всерьёз об этом задумались! Блин, бизнесмены фиговы! Хотя что уж тут говорить, их хватка вызывает уважения. Ладно надо спасать женщин.

— Это была шутка! Хватит на них смотреть волкодавами они и так в поте лица пытаются вас, проглотов, прокормить.

Мужики обменялись взглядами и дружно заржали, а где-то на грани слышимости прозвучало облегчённое женское «Фух».

Все разошлись по рабочим местам, а я, ещё немного посидев, пошёл в столярную мастерскую и заказал ещё мебель в свои комнаты, а то даже совещание не устроить. После чего пошёл по старым друзьям.

Для начала к Николосу, сильно соскучился по обществу старого архивариуса. Выпросив у женщин кусочек пирога и крынку молока, отправился в архив академии. Николос сидел на своём обычном месте, в старом потрепанном кресле и при свете лампы читал один из манускриптов. Тихонько подойдя к нему, поставил перед ним пирог и молоко, но тот был так увлечён книгой, что не заметил на столе новых предметов и лишь запах привёл его в чувство.

— Я же говорил, что с едой нельзя!.. — Тут он поднял взгляд, увидел меня, его глаза заметно округлились, и он перейдя с грозного тона на удивлённый продолжил — Мираж! Это ты! Вот уж кого не ожидал увидеть.

— А зря! Я друзей не забываю.

— Это я знаю, погоди минутку.

Встав из-за стола Николос выгнал из архива студентов и оставшись наедине, мы по старой памяти, под крынку молока и пирог стали делится новостями. Я коротко пересказал ему свои приключения, он посетовал на молодёжь, которая приходит в архив только чтобы закрыть хвосты в академии. Малость посидев молча он спросил.

— Мираж, а дальше то у тебя какие планы?

— Для начала надо разобраться с тем кланом, мне не нравится их влияние в этом городе, да и то, что они делают не вызывает восторга, а затем надо выполнить обещание, данное ещё год назад, одной эльфийской особе. Так, что дорога моя в ближайшем будущем лежит в Светлый лес.

— Вот что бы ты без меня делал? Пошли со мной, покажу кое-что.

Отвёл, он меня, примерно в середину архива, и произнеся короткое заклинание слевитировал книгу с предпоследней полки, вручив её мне, так, как весу в ней было килограмм двадцать, отправился к своему столу, там я наконец смог рассмотреть, что за том был в моих руках. Это был фолиант на эльфийском наречии, в переплёте из длинных листьев, наподобие пальмовых. Немного полистав книгу, Николос, открыл её на одному ему известном месте и взяв со стола лист бумаги, вроде кальки, положил её на книгу, прошептал ещё одно заклинание и глифы эльфийского языка поплыли и превратились в читаемый текст. Это он ко мне и пододвинул.

— Вот почитай, тут традиции и этикет эльфийского народа, я сильно сомневаюсь, что у тебя получится добиться амнистии, но знаю точно одно, без знания традиций этого народа, у тебя не получится это сделать точно.

— Спасибо, даже не представляю, что бы я делал без твоих советов.

— Не за что, сиди, читай, а я пойду немного вздремну. Как закончишь с этой страницей перенеси переводчик на другую, только аккуратно и не держи его над другими книгами, настройки собьёшь.

Проинструктировав, Николос удалился к себе в каморку, оставив меня наедине с книгой. Текст был тяжёлый, для того чтобы всё понять приходилось перечитывать по нескольку раз, а листов у этого раздела было немало. Читал до полуночи, Николос за это время успел не только выспаться, но и съесть весь пирог и даже сходить за новым на базар. Информации было много, и я постарался запомнить всю. Архивариус, увидев, что я закончил с чтением накормил меня и отправил спать, ибо говорить с тормазнутым мной, было нереально.